Приговор судьи
Шрифт:
– Анатолий Иванович сказал, что пришел, чтобы отключить петлю, а если не получится, то он обязан указать полковнику Ветрову как это сделать.
– Цирк-зоопарк, откуда он знал, что мы придем? – прошептал я очень тихо.
– Да, я был в той группе, что добралась до петли, – за треском статического электричества и гулом все еще функционирующих систем подземного комплекса Николай не расслышал моих слов, полумрак скрыл шевеление моих губ, а потому ничто не помешало ему продолжить: – Да, я видел как погиб наш друг и учитель.
Конечно же, они знали друг друга, притом знали очень хорошо и
– Как Нестеров попал в луч? – Леший владел собой куда лучше меня.
– Он прыгнул туда сам.
– Какого хрена…! – этот стон все-таки сумел вырваться из моей глотки.
– Ханхи напирали. Петлю погасить не получалось, хотя мы и крушили все подряд. Когда нас уже почти отбросили, Иваныч расшвырял этих тварей и прямо туда… – Николай запнулся, скривился как от боли и напоследок добавил: – Геройский был мужик.
После того как этот короткий рассказ был закончен, все вокруг смолкли. Люди как бы отдавали дань памяти своему спасителю, настоящему бойцу, героическому человеку Анатолию Ивановичу Нестерову. И только я как последняя падла, думал о том, что на самом деле все могло происходить совершенно не так. Толя мог оказаться просто куклой. Им могла управлять чья-то невидимая властная рука. Вот только вопрос чья она? Кто отдает приказы и старательно маскируется под полковника Ветрова?
Мои раздумья, как и минута молчания, продлились ровно до тех пор, пока их не прервал тихий голос Крайчека:
– Коля, теперь бегите в женский блок. Там могут быть проблемы. Помогите им… – Томас с трудом проглотил слюну, тем самым промочив пересохшее горло, после чего смог продолжил: – И не стоит никого винить. Мы ведь тоже погнали людей на смерть. Не спросили их. Так надо. Это война. По-другому не победить… никак не победить.
Николай ничего не ответил, просто угрюмо кивнул. После этого он прогудел: «За мной, мужики!» и бесцеремонно, можно даже сказать грубо расталкивая людей, стал пробираться к ближайшему из овальных отверстий. Одинцовец их действительно расталкивал, так как большинство героических повстанцев, которые всего четверть часа назад буквально рвали зубами ненавистного врага, даже не подумали сдвинуться с места. За Николаем последовало всего лишь десятка полтора бойцов, хотя вокруг собралось уже как минимум человек двести.
– Вперед, чего стоите! – выкрикнул Гром и тоже кинулся за уходящим авангардом. Его послушали лишь семеро уцелевших в побоище «серых», которые были готовы следовать за своим командиром хоть к черту на рога, но больше никто.
Все это показалось мне очень странным, даже диким, однако митинговать, поднимать боевой дух масс времени совершенно не оставалось. Где-то там, в женском блоке находилась Лиза, и она ждала нашей… моей помощи.
– Кальцев, Томас на твоей ответственности, – еще раз напомнил я и шагнул в коридор из сутулящихся под прессом нерешительности и страха, жмущихся друг к другу человеческих фигур.
Коридоры «тупика забвения» оказались тихи и пустынны. В них по-прежнему работало освещение, и чувствовался
Наверное, именно по этой причине мы и старались на них не наступать, даже не касаться. Выполнить это было легко, поскольку передвигалась наша группа узкой колонной всего по двое или по трое. И это при том, что большая часть коридоров позволяла обеспечить проход десяти, а то и более человек в ряд.
По мере того, как мы забирались все дальше вглубь Базы, эта диспропорция все больше и больше давила на мозги, я все чаще и чаще задавался вопросом: «Цирк-зоопарк, почему нас так мало? Какого хрена большая часть повстанцев отказалась от борьбы, когда победа уже так близка, когда проклятых головастых стоит лишь дожать?» И как оказалось, в этих своих мыслях полковник Ветров был вовсе не одинок.
– Эй, командир! – Леший окликнул ведущего нас одинцовца. – Ты точно знаешь где женский блок? Что он из себя представляет? Почему туда отказались идти все остальные?
Чекист взглянул на проблему совсем с другой стороны, и от этого взгляда у меня по телу поползли крупные мурашки. А вдруг и в самом деле то место, куда мы так спешим – это настоящий ад? И дело даже не в опасности, которая там может поджидать, дело в том, что мы рискуем там увидеть. Дьявольщина, и вот именно в этом самом распроклятом месте сейчас и находится Лиза!
– Все остальные? – Николай пропустил первую часть вопроса. – Да они выродки, гниды и трусы. Они даже в подметки Иванычу не годятся.
Одобрительный ропот и кивки шагающих рядом людей продемонстрировали, что в своем мнении наш проводник вовсе не одинок.
– Они сражались насмерть… – начал было я.
– Мы запрограммировали их на это, вот и сражались, – зло перебил меня Николай. – А так в душе они быдло, гниль, труха.
Чтобы переварить услышанное мне потребовалось некоторое время, подполковнику ФСБ тоже, правда гораздо меньшее, чем танкисту.
– Та дрянь, которую вливают всем вновь прибывшим на Базу… Вы управляли людьми с помощью нее? Это поэтому они практически с голыми руками кидались на до зубов вооруженных головастых?
– Почему «они»? – одинцовец слегка обернулся и одарил Андрюху презрительным взглядом. – Нас всех гнал в бой тот сигнал, и меня, и этих парней, и Крайчека тоже. Слыхал, он ведь кажется ясно сказал: «По-другому было не победить»!
– А как сейчас?
– А сейчас все… Сигнал вырубился, как только отключили петлю. Мы такую настройку установили. Так что теперь все нормальные.