Приговор воров
Шрифт:
– Пригнись! – бросил он Щукину и сам прижался лицом к рулю.
Загремели выстрелы. Несколько пуль вдребезги разнесли лобовое стекло черной «девятки». Сзади грянула автоматная очередь, и на заднее сиденье автомобиля посыпались осколки от разбитого стекла.
«Это старший лейтенант Шелгунов перехватил автомат, – догадался Щукин. – Они же нас сейчас и правда перестреляют. Не милиция, а звери какие-то…»
– Перехвати их! – дико заорал толстяк и почти вслепую выпустил остаток пуль в салон автомобиля, где, склонив головы к приборной доске, сидели компаньоны.
Грянула вторая
Григорий отъехал назад только на несколько метров. Резко затормозив, он снова рванул вперед, одновременно уводя машину в сторону от стоящей посреди дороги «шестерки».
Григорий действовал, почти совсем не глядя на дорогу, поэтому не было ничего удивительного в том, что черная «девятка» не смогла правильно обогнуть «шестерку».
Сильный удар потряс «девятку». Григорий ощутил, как внутреннее покрытие дверцы с его стороны, вогнувшееся от удара, коснулось его колена.
– Ни хрена себе… – выдохнул Григорий и, стиснув зубы, надавил на педаль газа.
– Ни хрена себе, – повторил он, когда третья автоматная очередь заставила его втянуть голову в плечи, – вот так милиция у нас…
– Да какая это милиция?! – заорал неожиданно все понявший Щукин, заглушая рев мотора и шум ветра, врывавшегося через разбитое лобовое стекло. – Ты что? Так ничего и не понял? Это не менты!! Это бандиты, ментами переодетые… Ты о таких случаях не слышал, что ли?.. – Щукин, надсаживаясь, орал так, что казалось, будто от его криков машина едет быстрее. – Этот старший лейтенант Шелгунов вообще на мента не похож. Я его почти сразу раскусил – вел себя, как урка, на бабки мои кинулся, а там еще и водитель у них… Перестреляли бы они нас, как свиней, если бы у нас не получилось удрать оттуда…
Григорий, судорожно сглотнув, оглянулся назад. Потом бросил взгляд на левый бок своей машины.
– Как дрябнулись, – пробормотал он, – здорово я задел ихнюю тачку. Дверцу мне внутрь вогнули… Теперь замок точно заклинило… И все стекла повышибли… Машина, как решето… А того толстого я все-таки задел маленько. Пока он ствол свой перезаряжал…
– Да что машина!! – захохотал Щукин. – Самое главное – мы живые остались! И бабки при нас!
Он наклонился, зацепил с пола несколько купюр из разорванного пакета. Посмотрел на них и швырнул обратно – себе под ноги.
– Чудо, что мы живы остались, – негромко произнес он. – От таких сволочей, которые под ГИБДД косят, редко кто уходит. Ну, какой водитель не остановится, когда ему мусор полосатой палкой машет?
Искалеченная черная «девятка», быстро набрав скорость, понеслась по пустынной дороге и скрылась в темноте.
«А вот интересно, – подумал Щукин, – случайность это была, или Петя решил оттяпать свои бабки обратно, а?»
Человек, который называл себя старшим лейтенантом Шелгуновым, медленно подошел к белой «шестерке» со смятым капотом.
Автомат он устало волочил за собой на ремне по асфальту.
– Толстый! – позвал он. – Ты живой?
Толстяк, белая футболка которого была запачкана кровью, кряхтя вылез из-под машины.
– Жив… – глухо проговорил он. – Вишь, как он меня толканул… Аж под нашу
Толстяк с трудом поднялся и провел ладонью по коротко стриженной голове, будто хотел пригладить волосы. Ладонь его оказалась в крови.
– Что это за гады были? – вытерев рукав о шорты, спросил он.
– А хрен их знает… – пожал плечами человек с автоматом и оглянулся. – А Муха все еще в отключке валяется. Как бы не подох…
– Надо браткам в городе сказать про этих козлов, – проговорил толстяк, – они же в город поехали?
– В город. Ты номера запомнил?
– А на хрена? – Толстяк сплюнул на асфальт. – Тачка у них и так приметная. Только вряд ли они на ней ездить будут, кинут где-нибудь, и все. Я их хари запомнил поганые. А с братвой побазарить надо – это по-любому. Я сам Пете скажу. Может, они где-нибудь нарисовались уже… Гастролеры хреновы.
– Видел, сколько у них бабок было? – спросил человек с автоматом, сдирая с себя милицейскую форму, под которой обнаружилась бледная безволосая грудь с синей татуировкой, изображающей купола православного храма. – В одном пакете, наверное, миллион был. А у них три пакета… Черт, жарко как… А я номер запомнил. У меня связи есть в ГИБДД. Ну, тот крысеныш, который мне форму доставал и «корочки». Так что по этим номерам я их найду… Нет, все-таки смертельно жарко…
– Душно, а не жарко, – поправил его толстяк. – Дождь будет… Не скули, Лом, найдем мы этих козлов. Гадом буду, найдем… Надо Муху посмотреть, может, и правда вглухую они его…
Позади них раздался слабый стон.
– Как бы нам теперь на настоящих ментов не напороться, – отдышавшись, озабоченно проговорил Григорий.
– Не накаркай, – сказал Щукин. – Хотя вряд ли: братки рядом с ментами не встанут. Вообще-то, черт его знает – мусора постоянно точки меняют, чтобы водителей ловить. Менты же не службу выполняют, а деньги зарабатывают. Неужели не знаешь?
– Знаю, – сказал Григорий.
Впереди них что-то мелькнуло, будто гигантский светлячок бросился на асфальт.
– Вот черт, – воскликнул вдруг Щукин.
– А что это?
Впереди снова махнули – сверху вниз – полосатой фосфоресцирующей палкой.
– Ну вот, – растерянно проговорил Щукин, – теперь-то нам что делать?
– Не боись! – крикнул ему Григорий и нажал на газ.
Автомобиль компаньонов со свистом пролетел мимо опешившего милиционера. Несколько секунд тот стоял неподвижно, потом, на ходу доставая с пояса рацию, метнулся к своему напарнику, сидящему за рулем патрульной машины.
– Что ты сделал?! – закричал Щукин. – Ты что – совсем офонарел?
– Не мешай, я машину веду, – сквозь зубы процедил Григорий. – Темно как в… Да еще и скорость какая! А ты под руку говоришь!
– Почему ты не остановился?
– Потому что машина за нами поехала! – заявил Григорий. – Вон из кустов выруливает. Прямо как тогда…
– Придурок!!
Григорий даже отвлекся на секунду от дороги – изумленно глянул на Щукина.
– Это я офонарел? – спросил он. – Это ты, по-моему, офонарел, дорогой мой… Забыл, что совсем недавно было, когда мы по мановению палочки таких же товарищей остановились? Едва живы остались!