Приговоренные к любви

Филдинг Нора

Я увидела платье необычного фасона со странным смешением стилей и тканей. Широ­кая юбка была выполнена из черной перелива­ющейся тафты и украшена огромными бантами из серебряного шифона. Корсаж был из бархата иссиня-черного цвета. Дополняли туалет черные перчатки до локтя. Подобные наряды я видела в исторических фильмах.

Я представила себе широкую парадную лест­ницу, по которой поднимается дама, обмахи­ваясь огромным веером. Мужчины во фраках ей кланяются. Один из них спешит ей навстречу и целует протянутую ему царственным жестом руку, затянутую в черную перчатку.

— Эта модель — плод моего мистического на­строения, в которое

я обычно погружаюсь в со­чельник. Согласитесь, оно выглядит очень нео­бычно.

Утверждение Зизи было более чем справед­ливо. Любая женщина, надевшая это платье в реальной жизни, будет выглядеть в высшей степени необычно, если не сказать нелепо. Вре­мена прекрасных дам в этих нарядах канули в Лету. Если только отправиться в нем на костю­мированный бал? Но вечеринка в честь помол­вки Роберта Арлингтона явно не тот случай, когда можно одеться подобным образом, а еще вдобавок и выложить за этот туалет почти все имеющиеся средства.

— Одевайтесь! — услышала я команду, исхо­дящую от Зизи.

Ее слова я восприняла как приказ и беспре­кословно ему подчинилась. Личность Зизи, не­смотря на первое впечатление благодушия, об­ладала властностью.

Пока я возилась со сложным и непривычным туалетом, помещение бутика волшебным обра­зом преобразилось. Его стены превратились в зеркальные, и свет уже не мерцал таинственно, а заливал все помещение, словно сейчас здесь начнется телевизионная передача.

Во всех зеркалах отражалась необыкновенная женщина, как будто сошедшая со страниц ро­мана. Ради таких, как она, мужчины вызывали друг друга на дуэль, проматывали состояния и совершали другие подобные сумасбродства. Жен­щина была столь хороша, что я не нашла в себе силы от нее отказаться.

— Беру, — еле вымолвила я от волнения.

— Хорошо. Я рада, что вам понравилось.

Я попыталась найти глазами свою сумочку, но она куда-то запропастилась.

— Что вы ищете?

— Сумочку. Я хочу расплатиться.

Зизи рассмеялась.

— Сумочка у вас в руках. Но вам надо пере­одеться, не собираетесь же вы идти прямо так.

Замечание было резонным, и я снова отпра­вилась выполнять приказание Зизи.

— Желаю удачи в вашем предприятии, — ска­зала Зизи, протягивая мне огромный пакет.

— В каком предприятии? Я купила его просто так, — встрепенулась я, как уличенный в кар­манной краже воришка.

Зизи усмехнулась.

— Если просто так, то пусть будет просто так, но все-таки — удачи вам.

Я попрощалась и пошла к выходу. Мне пока­залось, что Зизи все знает о моем безумном плане и одобряет его. Я оглянулась и посмотре­ла на Зизи, но лицо ее приобрело невозмути­мый вид, а помещение снова погрузилось в та­инственный полумрак.

Я вышла на залитую солнцем улицу. Навстречу мне спешили люди, мои современники. Город жил обычной деловой жизнью. А я только что побывала в пещере колдуньи…

Как еще можно объяснить мой поступок? Только властью колдовских чар, отбросивших меня на столетия назад и заставивших вообра­зить себя придворной герцогиней времен коро­ля Карла II и купить платье, в котором я нику­да и ни за что не пойду, да еще отдать за него все имеющиеся деньги. Это ли не верх безрассудства? Зизи обладала приворотными чарами. В этом я была уверена. Надо вернуться и отдать платье.

«Оно поможет в твоем предприятии», — заз­вучал в ушах низкий голос Зизи. Я вздрогнула и ускорила шаг. Возможно, Доли имел в виду со­всем другое платье? А

меня опутали колдовские сети? Надо побыстрее покинуть это нечистое место. Возвращаться я раздумала. Обиталища колдуний имеют обыкновение исчезать, и я вряд ли снова найду этот бутик. Голос же Зизи про­должал нашептывать: «Оно принесет тебе уда­чу... удачу... удачу...».

Испугавшись, что сойду с ума, я постара­лась переключить свои мысли на более проза­ичные вещи. Как я буду жить? У меня остались жалкие гроши, а до моего возвращения в Тунис еще долгие два месяца. Ладно, проживу как-ни­будь. Если оставшиеся до конца отпуска дни питаться одним хлебом, а жить у Энн, то мне хватит. Можно придумать и еще что-нибудь. По­искать, например, временную работу. Мысль мне понравилась. Я стала ее развивать и планиро­вать, где и чем я могу заняться.

Потом вспомнила об оставленных мною на хранение тетушкиных вещах. Пусть Эрик гово­рил, что это старые, никому не нужные вещи. Он лгал мне! В этом я была почти уверена. Воз­можно, хотел прибрать и их, но я на сей раз не сплоховала. Вот открою антикварную лавочку, тогда узнаешь! Я погрозила пальцем. Идущая мне навстречу пара удивленно на меня посмотрела.

— Кто это? — услышала я нервный, срываю­щийся на визг голос женщины. — Почему она грозила тебе пальцем?

Ответа мужчины на учиненный его ревни­вой спутницей допрос я не узнала — расстояние между нами стремительно увеличивалось.

Я продолжала грезить об антикварной лавоч­ке, с помощью которой кому-то что-то докажу. Эрик давно отошел на задний план, и мне было все равно, оценит он мои деловые успехи или нет. Роберту мои проблемы неинтересны. В его жизни присутствует другая женщина, на кото­рой он собирается жениться. Если Эрика инте­ресовала возможность меня обокрасть, то Ро­берту вообще безразлична моя жизнь.

ГЛАВА 8

Вечер был в самом разгаре, когда я на нем появилась. Известно, что не только человек на­кладывает отпечаток на свои вещи, но и они изменяют своего хозяина. Мое платье эту исти­ну полностью оправдывало. Надев его, я стала другой. Я могла повелевать и требовать беспре­кословного исполнения всех своих капризов. Я ощущала себя королевой.

Действительно, мой триумф превзошел все ожидания. Не было ни одного человека, кото­рый не обратил бы на меня внимания. Мужчи­ны, как в моем видении в бутике, расступались передо мною. Только никто из них не кланялся и не спешил поцеловать мне руку. Разговоры смолкли. Присутствующие провожали меня не­доуменными взглядами. Стояла жаркая погода, и все дамы были в легких нарядах. Кто-то в пла­тьях, кто-то в брюках, но никто из них не явился в бархате и в черном одеянии. Я единственная плыла по комнатам, шелестя юбкой из черной тафты.

Наконец я увидела свою цель. В глубине этой огромной залы стояли мистер Арлингтон и его невеста.

— Привет, Роберт! — Мое приветствие было направлено только ему. Ширли я проигнори­ровала. — Не поздравляю, так как не с чем поздравлять. Ты уверен, что в браке тебя ждет счастье?

Роберт, ошарашенный то ли моим видом, то ли моими словами, а возможно, и тем и другим одновременно, молчал.

Ширли же спросила:

— Джейн? Это ты?

Я издала короткий смешок, который должен был выразить всю степень моего к ней презре­ния, и ответила загадочной по своей нелепости фразой: