Приговоренные к любви

Филдинг Нора

Однажды мой любимый спросил меня:

— Джейн, ты хочешь жить в Лондоне?

Я была согласна жить где угодно, лишь бы Эрик был со мною рядом, поэтому ответила вопросом на вопрос:

— Не знаю, а что ты предлагаешь?

— Я предлагаю тебе выйти за меня замуж, — торжественно начал Эрик и продолжил уже обычным голосом: —Обзавестись собственным домом где-нибудь в маленьком городке, старин­ном английском местечке.

Стоит ли говорить, что я с восторгом согла­силась? Кольцо, надетое Эриком на мой палец, окончательно вознесло

меня на вершину бла­женства.

Эрик любил подчеркнуть свою материальную обеспеченность, но я не знала, где он работает и кем. Иногда я его спрашивала об этом, но он не спешил удовлетворить мое любопытство, почти всегда отделываясь высокопарными сло­вами типа:

— Высокие технологии! Котенок, это очень скучно. Твоя мама была права: тебе надо учить­ся. А сейчас, как бы я ни объяснял, ты все рав­но не поймешь. Ты должна усвоить только одно: я в состоянии о тебе позаботиться.

Это меня вполне устраивало. Откровенно го­воря, мне было безразлично, богат или беден мой избранник. Я осталась бы с ним вне зависи­мости от его состояния.

После нашей помолвки мы стали подыски­вать себе дом и каждое воскресенье отправля­лись осматривать очередной объект недвижимо­сти. Эрик не торопился. Он обстоятельно осмат­ривал каждое предлагаемое нам жилье и находил много недостатков.

— Дом покупается на всю жизнь. Я хочу най­ти такой, в котором нам будет удобно жить, — наставительно произносил он, отказываясь от очередного предложения.

Наконец он нашел то, что искал.

Дом, увиденный нами на этот раз, недалеко от деревни Лонг-Мелфорд, напоминал сказку. Представьте себе особняк из красного камня в елизаветинском стиле, весь увитый плющом. К нему примыкала пристройка, на крыше кото­рой был разбит цветник. Извилистые дорожки, тенистые грабы и раскидистые вязы в неболь­шом парке, окружающем дом, навевали мысли о многих поколениях людей, жизнь которых протекала здесь долго и счастливо.

— Мы не можем купить этот дом. Он стоит очень дорого. Нам это не по карману, — про­шептала я, когда спазм восторга чуть-чуть от­пустил меня и я смогла выговорить слова, сразу разрушившие атмосферу безоблачного счастья, в которую я погрузилась, увидев дом.

— Цена, кажется, подходящая, — также ше­потом ответил мне Эрик и спросил у сопро­вождающего нас риелтора — мужчины средних лет, спокойного и уверенного: — Дом обойдет­ся нам в два миллиона фунтов?

— Нет, вы ошибаетесь! В два миллиона четы­реста тысяч фунтов. Вы забыли о налогах и ко­миссионных.

Эрик смутился как школьник. Он покраснел и пробормотал, обратившись ко мне:

— Прости меня, котенок, я неправильно под­считал. Конечно, этот дом нам действительно не по карману. Пойдем отсюда. Мы только на­прасно потратили время мистера Кларка.

Глаза моего жениха стали подозрительно по­блескивать. Я еще никогда не видела Эрика в та­ком состоянии, и мне стало его безумно жаль. Все вместе — и смущенный, растерянный любимый, и дом, который

успел запасть мне в душу, — по­будило меня к решительным действиям.

— Мистер Кларк, сколько может стоить квар­тира в Челси?

Риелтор снисходительно усмехнулся.

— Я не могу ответить на ваш вопрос, мэм. Надо сначала увидеть объект, о котором вы ве­дете речь. Цена может колебаться в значитель­ных пределах.

Я принялась описывать доставшуюся мне после смерти матери квартиру в Челси.

— Вполне реально получить полмиллиона, — вынес вердикт риелтор.

— Эрик, любимый, мы можем купить этот дом! — радостно подвела я итог.

Эрик молчал. Потом взял меня за руку и из­винился перед мистером Кларком.

— Моя невеста находится под влиянием чувств, которые у нее вызвал дом. Но я привык рассчитывать на свои деньги и не собираюсь жить за счет жены. Это мой принцип, и я ему не из­меню. Простите, мистер Кларк, что мы вас по­тревожили. — И Эрик решительно повел меня к машине.

— Нет! — от возмущения вопиющей глупос­тью Эрика, зачем-то проявляющего никому не нужную щепетильность, заорала я. — Мистер Кларк, я хочу продать свою квартиру. Вы може­те мне помочь?

— Если вы окончательно решите продавать, — в голосе риелтора звучали нерешительные нот­ки, — возможно, я смогу помочь.

Мне пришлось потратить много сил, чтобы добиться согласия Эрика. Последней каплей, заставившей его уступить, стали мои слова, что я разорву с ним помолвку, если он не вложит вырученные от продажи моей квартиры деньги в приобретение понравившегося нам дома.

Эрик тяжело вздохнул, потом схватил меня в охапку, крепко сжал в своих объятиях и про­шептал:

— Что ж, котенок, ты победила! Признаюсь, я тоже мечтаю об этом доме.

Стоит ли рассказывать, что я возликовала и стала приставать к Эрику, чтобы он тотчас свя­зался с мистером Кларком?

Тот уже через неделю нашел нам покупате­лей. Но здесь снова возникла череда неурядиц: владелец дома куда-то срочно уехал, а без его подписи нельзя было окончательно совершить сделку.

Мистер Кларк любезно предложил нам вре­менное жилье. Фирма, в которой он трудился, оказывала своим клиентам и такие услуги. Мы ими не воспользовались.

Купившие мою квартиру пожилые супруги оказались настолько милыми людьми, что со­гласились подождать с переездом. Именно в эти дни в моей голове зародилась мысль об автомо­биле.

— Эрик, как ты думаешь, владелец дома дол­жен нам еще немного уступить из-за неудобного положения, в которое нас поставил своим неожи­данным отъездом? Я бы хотела купить себе маши­ну — недорогую, подержанную. Что ты скажешь?

Эрик тяжело вздохнул.

— Это немыслимо. Прости меня, котенок, но я тебя обманул. Я никак не могу собрать эти два миллиона. Акции, которыми я владею, упали, и мне не дают той суммы, на которую я рассчи­тывал.

Я встревожилась:

— И много не хватает?