Приговоренные к приключениям

Шарапов Вадим Викторович

Ответа не было, но Вар внезапно почувствовал резкий укол в грудь, точно в татуировку всадили толстую иглу. Невольно охнув, он заторопился выйти. Кувшин здорово давил на плечо, и Варфоломей с облегчением опустил его на землю, аккуратно пристроив к стене.

— Ты давай-ка, беги, — сипло сказал он рабыне, — только лампу оставь.

Та робко кивнула и неслышно исчезла в тенях, а повар вдруг почувствовал непреодолимое желание отлучиться по малой нужде.

— Черт, вот не вовремя, — прошипел он, озираясь в поисках чего-нибудь, похожего на уборную. Потом плюнул и махнул рукой. — Да ладно, вон какие кусты здоровенные! Убытка точно не будет.

Недолго думая, повар продрался через густые,

но аккуратно подстриженные заросли каких-то южных растений, и со вздохом облегчения поспешно задрал тунику.

Закончив свое немудреное дело, мужчина привел одежду в порядок, и уже собрался шагнуть из кустов наружу, но что-то заставило его замереть неподвижно.

«Оп-па! — Вар присел на корточки, глядя сквозь просвет в зелени. — А это что за гости понаехали?»

Через стену, ограждающую виллу, перевалился человек. Он сделал это так быстро и бесшумно, что, если бы не случайность, повар бы даже не заметил ничего подозрительного. Человек, присевший на одно колено, был одет в неприметную темную тунику, ноги замотаны тряпками, перехваченными ремнями. «Шуметь, значит, не собирался», — резюмировал Варфоломей про себя. Грубое, широкое и темное от загара лицо было настороженным. А вот и еще интересная деталь: уши незнакомца напоминали два бесформенных кочана цветной капусты. Похоже, не дурак подраться.

Вар уже приготовился аккуратно подобраться к незваному гостю, но тут дело приняло совсем нежелательный поворот. Из-за стены дома вышла давешняя рабыня — похоже, она хотела что-то спросить у Варфоломея, или напомнить, что хозяин заждался вина. Увидев чужака, она распахнула глаза до невероятной ширины, и завизжала, как пароходная сирена. Смуглый мужик мгновенно рванул из-за пояса длинный кинжал и кинулся вперед.

— Э, нет! — заорал Варфоломей во всю глотку. – Стоять, козлина!

Он рыбкой вынырнул из кустов, перекатился по земле и вскочил, отрезав убийце (в том, что это убийца, никакого сомнения не оставалось) путь к рабыне, которая визжала так, что в ушах звенело.

— Беги! — рявкнул ей повар, но девушка, похоже, ошалела от страха, и стояла, как вкопанная. Смуглый ощерился щербатым ртом, и перекинул кинжал из руки в руку. Сделал длинный выпад в сторону Варфоломея.

— Оба-на, какие мы понторезы, — криво улыбнулся тот, и левой рукой вытянул из чехла синюю сталь Сигурэ, держа рукоять обратным хватом гяку-тэ. — Пора поработать, братишка.

Щербатая ухмылка пропала, будто стертая с лица убийцы. Он что-то гортанно взревел и бросился на Вара.

Вжих! Синяя молния блеснула и встретилась с металлом кинжала, без труда развалив его на две части. «Оката-сан меня убил бы за такое», — мелькнула мысль. Вар ударил правым кулаком, целясь в челюсть противника, ошеломленно глядящего, как несколько срубленных пальцев вместе с куском кинжала падают на траву, и тут же добавил рубящий кириаге — снизу вверх и наискосок, точно в его руке вместо сантоку был настоящий меч.

От страшного удара грудная клетка убийцы раскрылась, точно створки кровавой устрицы, и во все стороны брызнули алые капли. Рабыня за спиной Вара мгновенно заткнулась, точно ее выключили — и мужчина услышал мягкий шум от падения тела. «Обморок, вот и славно. Орать не будет». Но через стену уже переваливались другие люди, и Вар метнулся в сад, мимоходом подхватив легкое девичье тело. Он мчался огромными прыжками и вылетел к освещенному столу, увидев, как на него смотрит чрезвычайно удивленный Сулла, поднявшийся со своего места. Римлянин, видимо, услышал вопли — хотя не услышать их мог бы только мертвый или безнадежно глухой.

— Тревога! — крикнул Варфоломей, швыряя обморочную рабыню в куст каких-то пышных цветов. — Убийцы!

— Что за… — но тут Сулла глянул

за спину повару и мгновенно преобразился.

Больше не было изнуренного болезнью пожилого человека. Был скалящийся волк, бешеными глазами выцеливающий подходящую жертву.

— Кто подослал? Осмелели, падаль?! — взревел Сулла яростно, и в руке у него каким-то непонятным образом оказался остро отточенный гладий. Обтянутые потертой кожей ножны, кувыркаясь, полетели в сторону. — Подходи все разом, шакалы!

— Все разом — это как-то слишком! — усмехнулся Вар, чувствуя, как голову туманит знакомая ярость. К ним бежали пятеро, расходились, чтобы обхватить полукругом: кто с кинжалом, кто с бандитской сикой, а один, тряся неопрятной бородищей — похоже, с чем-то вроде зубастой дубинки. Сбоку от него поднялся из-за стола совершенно невозмутимый Фараон, что-то дожевывая. Он поднырнул под замах дубинки чернобородого верзилы, и впечатал кулак тому между ног.

— Ых! — крякнул бандит, складываясь пополам, и валлиец, не мешкая, хватил его по голове ребром серебряного блюда, с которого посыпались дочиста обглоданные кости. Блюдо глубоко засело в черепе. Варфоломей видел это краем глаза, но удивляться было некогда.

— Урх… — пробулькал чернобородый, и остался лежать на ухоженном газоне — только дергалась нога в стоптанной сандалии-кальцее.

Луций Корнелий Сулла Феликс злобно плюнул в сторону невысокого, но крепкого с виду дяди, по самые глаза заросшего щетиной. Двигался дядя так, что сразу было понятно — рубиться ему не впервой, особенно в пешем строю. Сулла тоже это понял, обозвал противника матерно, предложив ему отсосать у карфагенского слона, а потом попользовать этим слоном собственную мамашу — и ловко увернулся от колющего удара, направленного в грудь. Сам рубанул в ответ, достал щетинистого по бицепсу, тот охнул, и тут же поскользнулся на круглом камешке — похоже, на том самом, отброшенном Варфоломеем в сторону. Машинально вздернул руку, пытаясь удержаться на ногах. Сулла воспользовался оплошностью мгновенно — всадил острие гладия под мышку убийце, выдернул и отшагнул назад, заученно, точно в легионном строю. Щетинистый выронил свой меч и рухнул римлянину под ноги.

— А ты давай! — подначивал Варфоломей гибкого, как змея, человека, лицо которого было замотано полосатой тряпкой. — Смелее, скотоложец! У меня же только нож, а ты вон какой крутой!

Он взмахнул двумя сантоку, и увидел в глазах своего соперника сомнение и непонимание. Ножи, пусть даже лишенные заметного острия, выглядели достаточно впечатляюще. Но Вар сделал неприличный жест, и нападающий не стерпел — кинулся вперед, сделав хитрый выпад сикой. Шаг вперед — выход в позицию ирими — уклонение — удар сразу двумя. Зангецу и Сигурэ прозвенели в унисон, бесстрастно поделив противника на несколько неравных частей: отрубленная рука, которая так и продолжала сжимать сику, шлепнулась на выложенную мозаичной плиткой дорожку, вторая, отхваченная прямо у плеча, отлетела в розовый куст. Гибкий всхлипнул, заливая все вокруг кровью; шок запечатал крик глубоко в горле, колени подогнулись.

Вар обернулся, и увидел, как прямо на него несется краснорожий светловолосый великан, по виду схожий с германцем. Белобрысый замахнулся топором на длинной, перемотанной кожей рукояти, и повар, уже понимая, что не успевает уклониться, загородился скрещенными сантоку.

Бах! Бах!

Два оглушительных выстрела прозвучали, как гром с ясного неба. Германец хрюкнул и повалился в шаге от Вара, так и не выпустив топор. Вместо носа и правого глаза у него лохматилась красная яма с торчащими осколками костей. Неподалеку рухнул еще один бандит, наседавший на Суллу и успевший, похоже, зацепить бывшего диктатора: тот припадал на левую ногу.