Приговоренные к вечности. Часть 1. Остаться в живых

Белошицкая Ольга

— Ты можешь спросить меня, о чем угодно, — сказал он, видя, как загорелись мои глаза, когда я открыл первую страницу. — Я неплохо знал Анта Хэйгена, хотя мы чаще были противниками, чем союзниками. Но про вороново житье-бытье я знаю много. Очень много…

***

На обратном пути в Далерну мне попалась очаровательная лэйсе — рыженькая, зеленоглазая, совсем молоденькая… Тоненькая и фигуристая, с обычным для этой расы острым носиком и чуть вытянутыми ушками. Запах ее начал кружить мне голову еще до того, как я ее увидел. Вообще-то, мне-человеку постоянные обликом всегда нравились больше Двуликих, но у зверя во мне были несколько иные предпочтения. Воля Вечного позволяла мне переподчинить себе любого Двуликого,

я запросто изгонял хозяина из его или ее сознания и в принципе мог делать с таким Двуликим все, что мне захочется.

Эту способность я обнаружил почти сразу же после первого принятия ипостаси и какое-то время ее испытывал. Тогда я много что попробовал… Все было вновинку — странно, дико и восхитительно. К одному сразу же привык и стал принимать как должное, но кое с чем быстро завязал, особенно с переподчинением Двуликих, воочию увидев, как складывались судьбы моих невольных жертв. Своим вмешательством мы, Вечные, ломаем им психику, приводя к гибели. К сожалению, на моей совести были и такие поступки.

Но эта лэйсе сводила меня с ума — запахом, свежестью, хитрой улыбкой, обманчивой хрупкостью… Мне ведь даже согласие ее не нужно… просто взгляд, глубокий взгляд в душу и обрыв связи с хозяином. И все — она моя. Да в общем-то, даже связь рвать не нужно, достаточно слегка надавить. Можно, наверно, даже без этого обойтись, если включить простое человеческое обаяние, но тогда потребуется некоторое время, а ждать я был совершенно не готов.

Какое-то время я шел следом за ней, потом догнал, остановил и быстро заглянул в глаза. Мы заговорили. Я чувствовал, что нравлюсь ей, и что мне достаточно немного подтолкнуть ее, лишь слегка подавив волю.

Даллах поселил меня на первом этаже одного из своих домов-террас на холме, выходящих на юго-восточные склоны Фераннона, отдав мне целое крыло. Солнце уже почти село, и на просторной деревянной террасе, ведущей внутрь моих покоев, никого не было.

Я был голоден, как никогда, а она податлива и уступчива. Желание делало меня совершенно безумным, и когда она "поплыла", на пике наслаждения теряя человеческую форму, я в тот же самый момент неожиданно почувствовал, что и сам начинаю "плыть"…

Ворон вырвался на свободу почти сразу же. Надеюсь, что я не сильно напугал бедную лэйсе.

Боль при трансформации была страшная, особенно после экстаза-то. Плохо понимая, что творю, я ринулся в окно почти инстинктивно, зная на собственном печальном опыте, что дикая птица в момент роста может разрушить жилище. Вырвавшись на волю, поначалу я даже не понял, что лечу, наконец-то лечу, заметил только, что мир стремительно уменьшается, и внезапно нахлынувшее невероятное упоение полетом полностью захлестнуло каждую клеточку тела. Ветер, ночные запахи, звезды в небе, небо черное, прохладное, огоньки внизу…

Огромный черный ворон с синими кончиками крыльев несся над своей землей. Он вырос до гигантских размеров, наращивая размах крыльев и поднимаясь в самую высь, туда, к редким в эту прохладную весеннюю ночь облакам. Он чувствовал свою землю, как себя самого, и чем выше он поднимался, тем глубже и отчетливее ощущал не только Элезию — всю Ар Соль, все ее земли. Они лежали перед ним словно ячейки — соты, и он вдруг понял, что может, если захочет, одним скачком проникнуть в любую из них. Он взметнулся еще выше и ринулся вниз, сквозь Грань, отделявшую Элезию от других земель, в теплый и цветущий, бурлящий жизнью Ар Лессен. Покружив над яркими огнями Рузанны, он взмыл ввысь и снова ринулся сквозь Грань, в жаркую и душную, непроницаемо черную ночь над уже засыпающим Самандангом, столицей Ар Шамаля. Тут его обуял голод — жажда крови, невыносимая и незнакомая человеку. Хищная птица кружила над степями и пустынями, полными оазисов жизни. В одном из них птица углядела добычу — несколько ярких, сочных огоньков, переливавшихся разными красками. Добыча

не сопротивлялась — похоже, она была низкоразумной, даже не двуликой. Сильные, молодые существа, они пытались убежать, но ночной демон всегда был сильнее их. Насытившись, птица снова ринулась ввысь, и камнем упала в холодный, серый, притихший в самый тусклый час ночи Ар Ирнан. Покружив над ледяными пиками, свернув к покрытому густыми лесами южному, еще прохладному морю, птица уже на взлете прорвалась сквозь Грань в рассветное, теплое и гостеприимное океанское пространство. Над океаном вставало солнце. Ночной демон жадно погрузился в теплые синие воды, синие, как кончики его крыльев и как светящиеся синевой глаза. Тут он наконец уменьшился до средних размеров и просто плескался, ныряя и выныривая, выхватывая в воде большую жирную рыбу. Наконец, насытившись и накупавшись вволю, он снизился на один из райских иллирийских островов, на белый песок пустынного берега. Там, выше в скалах, было множество пещер — у одной из них он и приземлился. В сумрачном, сухом и теплом гроте он распластался и замер в неподвижности, погрузившись в глубокий сон.

Глава 36. Нагр

Перед вылетом Саша очень волновался. Они собирались в Ар Хойт, но в далекую и безжизненную северную часть, покрытую обледенелыми горными склонами. Шли на виммах через грузовой портал, двумя машинами, обычными гражданскими, чтобы не привлекать внимания — Кольер, Тэр, Аркен, Саша и еще двое из высшего руководства ордена. Саша удивлялся, зачем его, успешного, но не самого значительного из командиров гвардии ноа, взяли в это наиважнейшее для Ордена путешествие, и ему с трудом удавалось скрыть волнение и любопытство.

У подножия горного хребта лежало узкое скалистое плато. Слой снега был невелик из-за постоянных ветров. Тут Кольер и велел приземлиться. Они вышли, и дыхание сразу же перехватило от лютого холода. Скала перед ними оказалась ровной и гладкой, словно ее искусственно отшлифовали для посадки с воздуха. Кольер задумчиво обошел плато, постоял, глядя на белоснежный и ослепительный пейзаж: горные вершины простирались на много хааров во все стороны. Абсолютно безлюдное место.

— Отличное место для тайного хранилища, — восхищенно выдохнул Тэр.

— Не такое уж оно и тайное, — возразил Кольер. — Если пройти вон по той тропинке, — он махнул рукой влево, где по краю плато за небольшим выступом обнаруживалась широкая дорога, — есть шеадр. С двумя шеадари. Один из Наган-Карха, другой — из Ар Шамаля, из бывшей столичной резиденции Нагов. Только решетку с ариадами сняли, когда закрывали Нагр. Теперь его нужно восстановить. Попросим Коллегиум изысканий.

— Они не пойдут на это, — возразил Аркен

— Горностаи? — усмехнулся Кольер. — Эти за деньги все что хочешь тебе поставят.

Саша приблизился к скале. Если присматриваться, то становились заметны контуры арки высотою в два человеческих роста. Кольер подошел вплотную и рукой в перчатке принялся счищать снег с бугров, и тут стало ясно, что поверхность внутри арки — металлическая, покрытая сложным геометрическим узором.

В самом центре обнаружилось небольшое углубление. Он достал два одинаковых продолговатых кулона, нажал на едва заметную кнопку сбоку, они оба распались, превратившись в половинки-головоломки, и затем сложились в единую пластину с мелкими зубчиками.

За века щель для ключа забилась грязью, и потребовалось немало усилий, чтобы все вычистить. В конце концов Кольер велел Саше принести бытовой огнемет, который предусмотрительно взял с собой, и выжег остатки грязи.

Ключ легко вошел в щель, оставив небольшое углубление. Активатор, небольшая палочка с тонким алмазным навершием, легко вошла в углубление. Старый наг некоторое время стоял неподвижно, словно прислушиваясь к чему-то, а потом стал медленно и осторожно поворачивать его по часовой стрелке.