Приговоренные ко тьме

Стрельцов Владимир

Римские и тосканские сеньоры недоуменно переглянулись между собой, а архиепископ Кайлон и вовсе нахмурился:

– Ваше высочество, неужели вы предлагаете нам в качестве зрелища бесовские гладиаторские схватки, которые решением Святой Церкви были запрещены пять веков назад, поскольку на потеху черни тогдашними правителями-язычниками нарушалась шестая заповедь³⁷, определенная нам Создателем?

– О, нисколько, ваше преподобие, – отвечал Людовик, – я знал, что вы зададите мне этот вопрос, и посему спешу вас успокоить. Вы все сейчас увидите сами.

Его речь была прервана

очередным трубным рыком, после которого герольды провозгласили:

– Благородный мессер, бакалавр Роберт из славного Безансона, вызывает на поединок благородного мессера Теобальда, графа Авиньонского, и благородным мессером Теобальдом сей вызов был принят, и данный поединок состоится тотчас.

Проревели трубы-олифанты из одного из шатров, расположенных вне арены амфитеатра, звук их был много тише бюзин императорских герольдов. Из шатра с другой стороны арены немедленно ответили тем же, после чего из обоих лагерей к арене выехали всадники, держа в руках увесистые копья. Каждый из всадников поклонился императору, а затем они повторили это упражнение еще неоднократно, подъезжая к каждой из трибун арены.

В очередной раз протрубили императорские герольды. Всадники, заняв позиции по разные стороны от барьера, который теперь разделял их, стремительно понеслись навстречу друг другу. Сблизившись, они синхронно приподнялись на стременах, ударили друг друга копьями, публика коротко ахнула, и тот, кого именовали Робертом из Безансона, вылетел из седла, и, гремя доспехами, распластался на песке. Архиепископ Кайлон вновь подскочил к Людовику, священник кипел от возмущения и, не исключено, готов был повторить подвиг Святого Телемаха³⁸, который однажды бросился разнимать гладиаторов и был забит камнями возмущенной прерванным зрелищем чернью.

– Ваше высочество, то, что я вижу, не что иное, как противные Богу и вредоносные для человеческого естества языческие гладиаторские бои! Прошу вас немедля прекратить зрелище, ввергающее всех нас в грех и искушение!

– Ваше преподобие, успокойтесь и доверьтесь моему слову, я же вам сказал, что это не так. Это галльский бой. Всадники бьются облегченными и затупленными копьями, а у пеших также облегчены и затуплены мечи. Этим оружием невозможно убить или покалечить, в худшем случае только оглушить.

– Но для чего тогда все это затевается?

– О, это просто объяснить. Такие состязания для бургундской знати являются прекрасным испытанием для последующих ратных дел. Наши юноши получают необходимый опыт ведения военных единоборств. Кроме того, проведение состязаний приносит неплохой доход их организаторам, веселит толпу, а знати позволяет в тесном общении завязать знакомства и даже династические союзы.

Речь короля прервала, дружно выдохнув, зрительская аудитория – только что граф Теобальд спешил еще одного своего соперника.

– И еще один несомненный плюс – такие состязания удовлетворяют тщеславие многих участников, а наиболее удачливым пополняют кошелек, ибо победителя ждет щедрый приз!

– И какой приз будет вручен сегодня? – осведомилась Берта.

– Признаться, я еще не решил. Хотя нет, постойте, пусть будет вот этот дорогой императорский кубок, – Людовик с этими словами осушил кубок, внимательно его осмотрел и передал своему мажордому. – Прекрасный приз!

Адальберт недовольно поморщился. Кубок был из его пиршественной утвари. Император

вновь нашел на чем сэкономить.

– Думается, что приз станет еще желаннее, а сражающиеся за него рыцари еще более отважны, если наполнить сей кубок серебряными монетами, – стремясь немного уязвить самолюбие императора, произнес Адальберт. Людовик пошевелил плечами и немного поерзал в кресле.

– Да, конечно, так будет гораздо лучше, – пробормотал он, но ничего соответствующего сказанному предпринимать не стал, а Адальберт чертыхнулся еще раз, как человек, добровольно напросившийся на дополнительные траты.

Меж тем на арене продолжались состязания, и публика потихоньку начала входить во вкус и определяться со своими симпатиями к тому или иному рыцарю. Так зарождалась великая история рыцарских турниров, в следующие десятилетия эти поединки стремительно войдут в моду во всех королевских дворах Европы и станут одной из самых примечательных черт средневекового быта, просуществовав более чем полтысячи лет до той самой поры, пока шотландский ландскнехт не поразит смертельным ударом в глазницу французского короля Генриха³⁹. Ну а пока единых правил ведения турниров еще не существовало, сам церемониал также находился в стадии своего становления, а посему титулы и звания сражающихся рыцарей могли еще быть не соответствующими друг другу, конные поединки перемежались с пешими схватками на мечах, и все это придавало зрелищу действительно явное сходство с гладиаторскими боями.

Граф Теобальд вышел победителем во всех поединках, на которые он был вызван. Людовик все больше пунцовел от радости за своего земляка. Теобальд излучал настолько непоколебимую уверенность в своих силах, что Людовик обратился к Адальберту с просьбой найти графу Тибо достойного соперника среди дворян Тосканы.

Адальберт повел себя в точности как библейский Давид со своим воином Урией⁴⁰ и обратился к Теофилакту с предложением тому выйти против графа Теобальда, мысленно желая греку неудачного падения с коня. Теофилакту деваться было некуда, король радостно подхватил идею графа, и вызов был принят.

Теофилакт был опытным и смелым воином, но, возможно, сказалось отсутствие специфических навыков ведения таких противоборств, вследствие чего он после столкновения с Теобальдом проследовал тем же маршрутом, что и предыдущие оппоненты бургундца, мощной горой зарывшись в песок. В поединке пешими Теофилакт выглядел много увереннее, однако и здесь был вынужден признать свое поражение, дважды получив весомые удары мечом по своему шлему. В крайне дурном расположении духа он вернулся в императорскую ложу, где Людовик, как мог, подбодрил его.

Также поражениями закончились вызовы Теобальду со стороны трех вассалов Адальберта. Не принесло успеха италийцам и их групповое противостояние с бургундцами в формате «пять на пять» на мечах. Людовик торжествовал настолько открыто и неприлично, что уже начал вызывать раздражение среди своего окружения. В один из таких моментов к императору неожиданно обратился архиепископ Кайлон:

– Ваше высочество, доблести графа Теобальда настолько очевидны, что судьбу приза можно считать решенной. Однако, если правилами состязаний благородному графу Теобальду не возбраняется принять вызов от человека неблагородного рода, то я, возможно, смогу предложить достойного оппонента.

Конец ознакомительного фрагмента.