Приговоренный к изгнанию
Шрифт:
Вытащив из ножен маленький кинжал, девушка сделала надрез на подушечке большого пальца. Растерев быстрые алые капли между ладонями, она положила руки Рику на грудь и тихо зашептала слова заклинания. Под кожей Берты словно заструился жидкий свет, и он лился через ее руки в тело умирающего – и никак не мог его наполнить. Тогда Берта усилила заклинание, и рисунки на ее руках засияли, словно раскаленный металл, голос зазвучал резче и громче, но все ее силы утекали словно в треснувший кувшин. Тогда, позабыв обо
А Рик резко и шумно вдохнул – и открыл глаза.
– Какой сейчас год?.. – в полубреду пробормотал он, мутными глазами осматриваясь вокруг.
Берта прервала заклинание и улыбнулась.
– Рик!!! – вскричал Бруно, бросившись к другу. Зацепившись за лавку, он пошатнулся, едва не упал на одного из больных – но следующим броском все-таки добрался до Рика и обнял его, сгребая с лавки в охапку вместе с простынями и холщовой подстилкой.
Рик со слабой улыбкой одной рукой обнял Бруно, а другой поймал горячую ладонь Берты. Ладонь попыталась выскользнуть, но Рик только чуть сильней сжал пальцы.
– Сестра!.. – донеслось откуда-то справа. – Помоги мне! У меня пятеро детей, молю!..
– Сестрица, и мне!.. – послышался еще один голос.
Рик отстранил приятеля.
– Одежду принесешь какую-нибудь?.. – попросил он, пока Бруно, отвернувшись, вытирал глаза.
– Ну идти-то сейчас ты еще вряд ли сможешь, – проговорила Берта.
– Надо будет – я его на горбу отсюда вытащу! – крикнул Бруно, ринулся было в сторону, но вернулся и так же порывисто сгробастал в объятия Берту. Та сначала отпрянула, но протестовать не стала.
– Спасибо тебе! – выпалил Бруно, обдавая ее густым пивным дыханием.
– Ты это, субординацию-то не забывай, – осадила его Берта, пряча улыбку за строгим выражением лица.
– А я вообще тут даже без штанов лежу... – напомнил Рик, усаживаясь поудобней и натягивая простынь повыше.
– Я щас! – с готовностью откликнулся Бруно и рванулся к выходу, едва не сбивая бедную старушку с ног.
– А говорила, что даже имя не вспомнишь, – с улыбкой проговорил Рик, щурясь на светлое лицо Берты, как на солнце.
– Так а я, может, и забыла, да друг твой напомнил, – отозвалась та, надменно выгибая бровь.
– Правда?..
В ответ Берта улыбнулась хорошей, искренней улыбкой.
– Нет конечно. Но я же, когда это говорила, еще и понятия не имела, под чем подписываюсь, – шутливо заметила она.
– Спасибо, что вытащила меня... Я знаю, каких усилий стоит заставить кого-то жить, – очень тихо произнес Рик, выговаривая слова так, будто они давались ему с трудом.
И тут опять застонал бородач справа:
– Сестрица!.. Пятеро деток сиротами останутся!.. Пожалей, сестрица!..
Улыбка
– Уходить мне пора.
– Знаю. Только... Слушай, я тогда был пьяным и наглым, и...
– Прощения просишь? – удивилась Берта.
Рик хитро прищурился.
– Не-а. Хочу исправиться... в следующий раз.
Берта рассмеялась.
– Боюсь тебя огорчать, но наглый ты, судя по всему, даже трезвый и при смерти!
И, наклонившись к его уху, проговорила:
– И с тебя, вообще-то, еще за прошлый раз реванш причитается, Рик Нортон...
Ощутить бы это дыхание на вкус, подняться с проклятой лавки и запустить пальцы в мягкие волосы на светлом затылке... Он скользнул ладонью по ее бедру вверх – но тут раздался звук распахнувшейся двери в целебницу, и Рик покорно убрал руки от Берты. Девушка выпрямилась, улыбнулась.
– Выздоравливай скорей, – сказала она на прощанье, и направилась к выходу. Вытащив из кошелька несколько золотых, она сунула их охнувшей от такого щедрого пожертвования сестре.
– На новые простыни и Маритиму, одну – бородатому в конце коридора, – бросила она старухе.
– Помогай вам свет, госпожа! – прослезилась та. – Помогай вам свет! Все сделаю!
Берта вышла на улицу, а Бруно тем временем с гордостью выложил перед Риком штаны, рубаху, сапоги и кожаный жилет со множеством карманов.
– Надевай!
Рик удивленно развел руками.
– Ты где это так быстро посреди ночи нашел?
– Где-где, на ремесленнике! Вот где. Одевайся и пойдем уже отсюда!
– Я не понял, ты кого-то раздел, что ли? – недоумевающе воскликнул Рик.
– А как еще я, по-твоему, мог сейчас одежду достать? Или надо было на другой конец города, в таверну нестись? Ничего, побегает малость голышом – не развалится...
Рик расхохотался.
– А если он сейчас стражника приведет?
– Скажу – пьяный был, сам продал, а теперь не помнит, – ответил Бруно, и, белозубо улыбнувшись, добавил. – Но ты все-таки одевайся живей.
Рик только головой покачал и принялся наскоро натягивать на себя одежду. Но стоило ему встать, как все перед глазами поплыло, а ноги подкосились. Бруно поспешно подставил ему плечо.
– Тихо, тихо! Не падать! Держись давай за меня, и пошли на воздух... Правда, воздуха снаружи так же мало, как и внутри, но хоть мертвечиной не смердит...
И тут повело уже хмельного Бруно. Цепляясь друг за друга, они кое-как удержались на ногах и с хохотом вывалили наружу.
Рик остановился, задрав голову к звездному небу, и с наслаждением втянул в себя аромат летних сумерек.
– Как же хорошо пахнет ночь!.. – мечтательно проговорил он, и, опустив лицо вниз, шумно нюхнул себя самого. – И как же несет от меня...