Приговоренный к изгнанию
Шрифт:
Теперь разговор резко стал очень интересным.
– И что же это за артефакт? – спросил Рик.
Хаким поднялся с топчана.
– Пойдем, я покажу тебе.
Рик последовал за Гаязом в задние комнаты, оттуда – по длинной лестнице вниз. Тяжелые двери с начертаниями защиты от магии и ширмы открыли узкую лестницу в подземелье. Пахнуло влажным камнем и землей.
– Идем, – поманил его рукой хаким, и направился в подземелье первым. Здесь уже не было стражи: по все видимости, Рик с Гаязом остались совсем одни. Редкие масляные лампы тускло освещали скошенные ступеньки и красновато-коричневые
– Осталось немного, – сказал, обернувшись через плечо, Гаяз, с усилием толкнул дверь и шагнул в новый коридор, с земляным потолком и укрепленными грубыми булыжниками стенами.
Рик последовал за ним – и почувствовал яростное дыхание магии. Это было похоже на пребывание на Эльфийской гряде – плотность воздуха здесь казалась такой, что хоть ножом режь. Но Гаяз непреклонно шел вперед – и разомкнул своей рукой еще одни запечатанные двери.
Сначала Рик увидел прорубленный вход в пещеру, закрытый зачарованными решетками – а потом...
Он отчетливо ощутил ЕГО.
От ярости у Рика перехватило дыхание, глаза погрузились во тьму. Он чувствовал, как дрожь охватывает его тело, а из груди вырвался низкий, густой, изменившийся в одно мгновение голос.
– Элгор?!!
От преображения Рика хаким напрягся, но не отступил, а только поднял голову еще выше.
– Верно, Альтарган. Отсюда начинается самый длинный путь ахъятов из всех, когда-либо созданных в Шадре. И в конце этого пути, в последней комнате заточен призванный в этот мир князь демонов, Элгор. Это его магия отравляет пустыню. И только ты можешь справиться с ней.
Рик тяжело дышал. Где-то там, в глубине горы находился его кровный враг! Тот, что разрушил его мир, убил друзей и близких. Тот, что растоптал всю его жизнь!
– И ты хочешь, чтобы я убил его? – спросил Рик, пытаясь подавить в себе вспыхнувшую ярость, но она не желала подчиняться. Она сочилась ручьями из глаз на плечи, она переполняла все его существо.
– Я хочу, чтобы ты ступил на этот путь, которым уже много лет никто не ходит, прошел его до конца и помог нам, – ответил хаким. – Если ты войдешь туда, Шадр навеки останется твоим должником, а все твои люди получат высокие почести, клянусь своей честью, и честью всех моих потомков и предков. Но войти туда ты сможешь лишь в одиночестве – так здесь устроено.
– Ты спрашиваешь, войду ли я в подземелье, чтобы добраться до своего древнего врага? – проговорил Рик, уставившись залитыми тьмой глазами в пещеру, уводящую в кромешную мглу, словно пытаясь разглядеть Элгора, скрытого где-то там. – Я отвечу тебе, хаким Гаяз. Я войду туда. Любой ценой. И нет такой силы, что могла бы мне помешать!
Это было истинной правдой.
Он прекрасно понимал, что слова «Шадр будет вечным твоим должником» вовсе не означают, что в награду он получит многочисленное войско или поддержку. Но сейчас даже это не имело значения! Если здесь и сейчас он сможет уничтожить того, кто должен был умереть много
Элгор умрет.
Он больше никогда не коснется чужих снов, не проникнет ни в чье сознание, и уж точно не обретет свободы, вырвавшись из этой пещеры!
Тонкая улыбка коснулась губ хакима Гаяза.
– Да будет так, – выдохнул тот, принимая обещание Рика.
Мгновение – и он шагнул в тень. Эхо пронеслось по подземелью – это закрывались все двери, которые только что собственными руками открывал перед своим гостем хаким.
Рик вздрогнул, обернулся, – и увидел за спиной крепко запертые железные двери, вспыхивающие нестерпимо яркой печатью защиты и рунами, значения которых он не знал.
Решетка на входе в пещеру со скрипом подалась вверх.
Эпилог
Ветер.
Когда силы оставляли Элгора, именно ветер будил его своими прикосновениями. Он прилетал со стороны пролома, свистел в щелях скалы, дышал живыми запахами.
Пустыня питалась им, как кукольница питается своей жертвой. Она убивала его — ежедневно, ежечасно, но так медленно, что могучая сила, живущая в истерзанном теле, успевала восстановиться. Как если бы каждый день с него сдирали кожу. Или растягивали на дыбе, разрывая суставы и мышцы.
Иногда ему казалось, что наконец-то предел достигнут. Но предела не было...
Ахъяты заточили Элгора в полуформе – новое, человеческое тело не хотело подчиняться его воле и духу после воскрешения. Он так и остался в человеческом облике, и только огромные крылья, разорвав кожу на спине, смогли вырваться наружу. Его так и приковали к скале — с распахнутыми крыльями. Не человек, и не демон. Каждый гвоздь он ощущал в нежной перепонке крыла, как человек ощущал бы раскаленную иглу под ногтем. Десятки гвоздей в каждом крыле. Руки и ноги – в зачарованных цепях. На шее – ошейник, как на собаке.
Элгор давно не считал время. Все дни и годы слились для него в один нескончаемый миг...
До этого самого дня.
Звякнув цепями, Элгор поднял голову, резко втянул в себя воздух – и застонал от болезненного движения ребер, которые словно начали врастать в каменную стену за спиной. И втянул воздух еще раз и еще – жадно и недоверчиво.
Алрик!
Этот запах он узнал бы из миллиона других – это был аромат его смерти.
Взгляд пленника прояснился.
Он повернул голову к пролому, откуда виднелся обрыв, но запах шел не оттуда. Он струился из чрева проклятой горы.
Иссохшие и растрескавшиеся губы Элгора дрогнули. Последняя надежда принять смерть, как воин, медленно таяла.
Что же ты наделал, Альтарган...
Взгляд Элгора упал на стену напротив — туда, где мерцало кольцо проклятий и висели зачарованные цепи. Пока еще — пустые.
Пустыне нужно еще больше магии. Но не разрушительной магии демона, а магии человека, настолько же сильного, как и первый питающий -- так пустыня станет непобедимой, а ее характер – уравновешенным.
Так значит, вот для кого приготовлены эти цепи? Для Альтаргана Алрика? Это его магией они хотят усмирить ярость пустыни?..