Приговоренный к жизни

Данилова Анна

– Да надоело… Скука! – ответил он, пытаясь пройти в спальню.

– Подожди, не спеши. Да стой ты! – она схватила его за руку. – Я не одна…

– Ты чего, Мила?! По-моему, я пришел домой!

– Понимаешь… – Она закусила губу. Мила была румяная до неприличия. И какая-то вся влажная, пахнущая мужчиной. – Мне нужно собрать еще немного денег на дорогу. Твое пребывание в Синеньких мне влетело в копеечку. Вот я и решила сдать свою квартиру. Всего на пару месяцев! Я подумала, что ты не будешь возражать.

– А меня спросить забыла? – огрызнулся Вадим,

отталкивая сестру и врываясь в спальню.

Там голый Лева, слегка прикрыв ляжки простыней, курил, с презрением глядя на застывших на пороге брата с сестрой.

– Оба-на! – Он прищелкнул пальцами свободной руки и заржал. – Картина Репина «Не ждали»!

И закатился в смехе, показывая здоровую, набитую белыми крепкими зубами пасть.

– Лева… Тут такое дело… Вадим вернулся… – И Мила, сверкнув глазами на брата, прошипела: – Мог хотя бы позвонить!

– Пацан, ты подожди там, за дверью! – по-хамски щерясь, жирным баском гаркнул Лева. – Дядя тебя позовет, когда можно будет.

– Лева, ты что, идиот?! Это же мой брат, Вадик!

– Ой, что вы такое говорите, мадам? Вспомнила, сучка, про брата? А ты знаешь, Вадим, что эта сука решила тебя кинуть? Ты ей бабло заработал на виллу во Франции, а она и не думала тебя туда с собой брать. Она меня хотела с собой взять. Ну или не меня, а кого-нибудь другого, у нее этих мужиков знаешь сколько?

Мила бросилась на любовника и попыталась столкнуть его с кровати.

– Какие же вы все гады, подонки!!! – Она била Леву подушкой по голове наотмашь, а тот хохотал, держась за живот.

– Дуры бабы, дуры бабы, бабы – бешеный народ!!! – Он, продолжая гоготать, скатился под ее ударами с кровати, встал во весь свой могучий рост и принялся, смешно прыгая на одной ноге, надевать полосатые плавки. – И ты думала, что я соглашусь с тобой куда-то поехать? Да я уже третий, кого ты собиралась взять с собой! Думаешь, Генка с Валеркой молчали? Да они же мои друзья! Они сразу мне сказали, что ты шлюха и что навострила лыжи в Париж или куда-то там еще… Да ты бы в первый день изменила мне, к примеру, с местным хахалем, а я бы остался, как идиот, без единого евро в кармане… Может, я и хреновый отец своим детям, но сбегать от них в другую страну, да еще с такой стервой, как ты, я бы не стал, так и знай! Будьте здоровы!

Он оделся и вышел из квартиры, хлопнув дверью.

Мила повернулась к брату:

– Это неправда. То, что он сказал. Я бы никогда тебя не бросила и сдержала бы свое обещание позаботиться о тебе.

– Я знаю, – сказал Вадим. – Я все знаю.

– Вадим? Мне не нравится твой голос… и взгляд. Что-нибудь случилось?

– Нет, ничего. – Он старался не смотреть ей в глаза. – Но это – моя кровать, ты поняла?

– Да-да, я сейчас все уберу!

Она кинулась срывать постельное белье с кровати, свернула все в ком и отнесла в ванную комнату. Сунула в стиральную машину.

– Ты извини, Вадик, что все так получилось. Мне так неудобно перед тобой… Но, честное слово, я не думала, что нас кто-нибудь застанет, ты был в Синеньких…

Вадим

заперся в ванной комнате. Он сидел на крышке унитаза и думал о том, что все в его жизни пошло наперекосяк. Что уже в скором времени его классная руководительница позвонит матери и скажет, что он пропустил несколько дней учебы в лицее. Что мама приедет в город, будет плакать, а ему придется ей объяснить свои пропуски. И что он ей скажет? Что ему нездоровилось? Но почему тогда он не сходил в поликлинику?

Все крутилось вокруг Милы.

Он вернулся в комнату.

– У меня будут неприятности в лицее, ты об этом не подумала?

Мила уже согрела чайник и деловито, стараясь не выдавать своего волнения, накрывала в кухне стол к чаю.

– Пойдем чайку попьем! Хватит дуться! Маму я возьму на себя, – щебетала она с беспечным видом. – А отец не приедет, у него там полно работы, я звонила. Гм… Подумаешь, пропустил несколько дней. Ничего страшного. Обещаю – я что-нибудь придумаю. Поговорю с твоей классной, если понадобится, и с директором.

– Мила, я так больше не могу… Мне плохо. Мне кажется, что я схожу с ума. Со мной что-то не так…

– Успокойся, – она погладила его по голове. Последнее время она так часто делала – гладила его по голове, словно он маленький мальчик. – Надо, чтобы прошло какое-то время, чтобы ты успокоился. Постой, а ты зачем вернулся? Вадя?! Что ты задумал?

Она села напротив него и указательным пальцем приподняла его подбородок:

– Ау! Вадик! Уж не навострил ли ты лыжи в полицию, а? Уж не надумал ли ты сдать меня?! Ведь ты не сделаешь этого? Нет?

– Да успокойся ты, Мила, я же не Иуда какой, – хмуро проговорил он. – Какая полиция? О чем ты?!

– Уф… Слава богу, я уж подумала, что тебе совсем крышу снесло! Вот, давай попьем чаю. Масло? Хлеб? Давай-давай, подкрепись. А на Левку не обращай внимания. Нет, он, конечно, прав, я действительно искала себе попутчика, но только попутчика в плане поездки во Францию, но уж никак не попутчика по жизни. Понимаешь, как-то страшновато ехать туда одной. Проворачивать все эти дела с документами. Боюсь, что меня кинут, обманут. Мужчина бы мне пригодился на первое время. Левкины друзья, мы с ними знакомы сто лет, каждый из них вроде был влюблен в меня, а как дело дошло до поездки, то есть до серьезных вещей, все они оказались заняты, у кого беременная невеста, у кого больная мать… Всем им нужно только одно!

Про таких, как Мила, говорят: неразборчива в связях. Но это ее жизнь, пусть сама со своими мужиками разбирается, а его оставит в покое. Надо же, сдала свою квартиру, а сама привела сюда любовника!

В дверь позвонили.

Оба вздрогнули. Даже Мила, которая изо всех сил старалась выглядеть спокойной и даже веселой, словно не чувствовала за собой вины. Неужели она действительно так уверена в том, что их не вычислят? Все-таки в двадцать первом веке живем! Она же не летала по коридорам морга, наверняка где-нибудь да наследила. А уж про него самого, про Вадима, и говорить нечего!