Приговоренный к жизни

Данилова Анна

– Ты свинину с чем замариновала, с уксусом или в сметане?

– Я сделала три контейнера шашлыка: с вином, уксусом, сметаной. Меня Инга попросила.

– Вот как? Ну, здорово! С утра пирогами пахло, надеюсь, это мои любимые – с зеленым луком и яйцами?

Он вел себя ну просто как мальчик. Бегал, чуть ли не пританцовывая, по квартире, приставал к хмурой и озабоченной приготовлениями к пикнику Инге, совал свой нос во все, что имело отношение к предстоящему празднику.

Все началось вчера вечером, когда Инга позвонила Маше и сказала, что они с Нечаевым на днях

уезжают в Москву, что это не телефонный разговор, и попросила ее срочно приехать поговорить.

Гриша в тот вечер тоже собирался в командировку, хозяйка «Ивового дома» Илона попросила его сопроводить ее сначала в Питер, а потом, быть может, и в Москву, она собиралась что-то там покупать, по хозяйству, и ей нужен был помощник, грубая мужская сила.

– Ей грузчик нужен, что ли? – ворчала Мария, укладывая вещи мужа в дорожную сумку. – Что она хочет покупать? Мебель?

– Да вроде того… Что-то из карельской березы… Но только не простую мебель, а антикварную…

– Да, Гриша… Мы и не заметили, как превратились в людей второго сорта, в слуг. Ты – слуга своей Илоны, а я прислуживаю парочке журналистов-сволочей. Прямо из головы не выходит эта нечастная Лариса Тунцова… Она умерла, дети ее сиротами остались, Тунцов в больнице лежит, а моя сладкая парочка собирается в Москву! Надеюсь, что их туда пригласили для того, чтобы призвать к ответу… Хотя… У них такие счастливые лица, словно им премию пообещали.

Гриша тоже выглядел озабоченным перед поездкой, чувствовалось, что и ему стыдно перед женой за то, что его хозяйка решила использовать его в качестве грузчика.

– Ладно, Гриша, ты не переживай особенно. Все-таки она хорошая, эта твоя Илона, нет-нет, я не в том общепринятом смысле слова, – поспешила пояснить она свои слова, – а именно по отношению к тебе. Конечно, поезжай, кто знает, может, пока вы будете в поезде или самолете…

– Туда – самолетом, оттуда, думаю, поездом, с каким-нибудь старинным креслом из карельской березы или кушеткой… – Ей показалось или нет, что он старается не смотреть ей в глаза. Бедный Гриша, так волнуется!

– Так я что говорю-то? Может, будете долгое время вместе, глядишь, и подвернется удобный случай, чтобы вернуться к разговору о доме. И если она снова предложит тебе его в качестве подарка, не будь таким принципиальным, Гриша, я прошу тебя, соглашайся!

– Посмотрим, Маша…

А потом позвонила Инга и попросила Машу срочно приехать. Успела сказать только, что они собираются в Москву, чтобы Маша поскорее приехала, помогла собраться.

– Думаю, что я заночую у них, Гриша, – сказала с сожалением в голосе Маша. – Не ночью же возвращаться. У них всегда так, когда кто-нибудь из них собирается в дорогу, им нужно подготовить одежду, костюмы, обувь, где-то пятно вывести, что-то починить… Саша, когда курит, всегда мнет сигарету и пеплом прожигает такие шикарные и дорогие вещи! Не выбрасывать же! Вот я и чиню, ставлю незаметные заплаты, а один раз даже красной краской маскировала дырку… Это было за два часа до прямого эфира!

– Да ты не переживай, Машенька, поезжай. Я сейчас тебе вызову такси.

– Гриша, что-то ты сегодня какой-то

не такой… Может, у тебя болит что?

– Нет, ничего не болит, Маша… Вещи ты мне уже собрала.

– А бутерброды? Может, успею еще приготовить?

– Маша, у меня есть деньги, к тому же я буду с Илоной, как ты думаешь, накормит она меня или нет? Или же мне при ней доставать бутерброды, вареные яйца, угощать ее? Да она меня на смех поднимет!

– А… Ну да, – немного обиделась Мария.

Она переоделась, они с мужем в дверях обнялись.

– Что-то ты сегодня какой-то не такой, – повторила она и вышла из квартиры.

Такси пришло без опоздания. Маша быстро доехала до Нечаевых. Инга встретила ее с порога возгласом:

– Маша, как же мы без тебя будем? – кинулась она к ней и обняла. От Инги пахло спиртным и крепкими духами.

– А куда вы меня решили девать? – Маша почувствовала, как от ее макушки, растекаясь по всему телу, разлилась неприятная дрожь. – Нашли мне замену?

Последние слова она произнесла с трудом, поскольку горло ее как будто бы кто-то сдавил.

– Фу ты, Маша! Ну что ты такое говоришь?! – Инга схватила ее за руку и потащила за собой в кухню. – Вот, смотри!

Вся кухня, все столы и вообще все видимое пространство было занято разложенными повсюду продуктами: мясом, овощами, фруктами…

– Снейдерс отдыхает, да?! Скажи, какая красота? Хотя… – Инга вдруг покосилась на Машу, покачала головой, вздохнула: – Хотя… откуда ты знаешь, кто такой Снейдерс…

– Вообще-то это фламандский художник, мастер натюрмортов, – неожиданно даже для себя сказала Маша.

– Ба! Машенька! Браво! Нечаев, ты слышал?! Маша знает Снейдерса!!!

Маше было неприятно все это, тем более что, копни Инга глубже в ее познаниях, касающихся искусства, она была бы крайне разочарована. Но Снейдерса Маша знала со времен обучения на высших кулинарных курсах, где им однажды дали задание оформить фуршетный стол в его стиле. Дали альбом с репродукциями, рассказали много чего интересного…

– Так вы в Москву уезжаете или… – Маша обвела рукой горы продуктов. – Честно говоря, я ничего не понимаю.

– Ты садись и слушай. Значит, так. Девяносто процентов, что мы переедем в Москву, где будем вести свое шоу, у нас будет своя программа, своя студия в «Останкино»! Вот!

От возбуждения и выпитого алкоголя Инга раскраснелась. Нечаев в отличие от нее вел себя более сдержанно, он просто сидел на диване перед телевизором и смотрел велогонку, время от времени вынужденно поддакивая жене или что-то лениво комментируя.

– Маша, они сами нас пригласили!!! Как ты понимаешь, у меня голова кругом идет! Так много нужно всего успеть! Все хорошенько продумать, может, квартиру эту сдавать, а может, оставить ее под присмотром, под твоим, разумеется, присмотром… Чтобы она была жилая, теплая, чистая, чтобы все цветы были политы… И когда мы будем сюда приезжать на выходные или просто так, нас будет встречать не пустая, запыленная квартира, а настоящий жилой дом, ты понимаешь меня?

Маша подумала, что где-то она уже это слышала. Конечно, чего же тут не понять?