Приходи в полночь
Шрифт:
«Почему нет?» – подумала она.
– Иди ко мне, – хрипло сказал он.
Обхватив ладонью затылок Ли, он притянул ее к себе. Ли упала в его объятия с возгласом удивления. Она едва успела прижать ладони к его груди, чтобы замедлить падение.
– Доусон?! – воскликнула она.
– Молчи! – приказал он, нависая над ней и пригвождая к сиденью требовательным поцелуем. Одна ладонь жгла ей спину, вторая забиралась в лифчик.
Теперь Ли была по-настоящему изумлена. Вспышка его страсти оскорбляла ее чувства. Он никогда не применял силу, и она почти позволила увлечь себя, но почувствовала, что происходит что-то непонятное. Пока Доусон целовал ее, в мозгу у нее словно
Этот накладывающийся образ был темным, но взгляд этого мужчины ярко пылал. Ли сразу поняла, кто это и что он может сделать. С ней. С любой женщиной, к которой прикоснется. Мысленно она слышала его голос. Он бил по ее нервам как бархатный хлыст, распаляя ее воображение и тело. Она почти чувствовала его ладони, ласкающие ее с той же сладкой болью.
Какая-то часть ее сознания пыталась сопротивляться, но образы были слишком соблазнительны, и мысли вернулись к тому моменту у нее в кабинете, когда она подняла глаза и Ник Монтера увидел ее слезы. На мгновение какое-то опустошительное чувство растопило лед этих глаз. И она сама чуть не растаяла вслед за ними. Теперь образ был настолько реальным, таким живым, что ей захотелось задержать его, позволить себе еще чуть-чуть с ним поиграть. Она с любопытством провела пальцами по его подбородку. Завитки у него на затылке оказались такими шелковистыми, как она себе и представляла.
Он поймал ее ладонь и поднес к своим губам, прихватив зубами чувствительный участок кожи. А затем мягко прикусил, посылая по ее телу вихрь ощущений.
– А-ах… – вздохнула она, исторгая возглас невыносимого удовольствия. – Я хочу, Ник…
– Что? – тихо переспросил Доусон. – Что ты сказала? Ли распахнула глаза. Посмотрела на своего раскрасневшегося и тяжело дышащего жениха.
– О Боже, Доусон, прости меня. Я не знаю, почему так сказала. Я ничего не имела в виду, ничего такого. Я была так поглощена…
Но Доусон схватил ее за плечи и жестом собственника притянул к себе.
– Эй, малышка, все нормально. Все хорошо! – Да?
– Да, обожаю, когда ты так говоришь.
– Как?
– Ты знаешь как… когда ты так возбуждена и взволнованна. – Он убрал волосы от лица Ли, открыв ее хрупкую шею, а затем начал покрывать это чувствительное место быстрыми, легкими укусами любви. – Ты никогда раньше не говорила мне этого слова.
Теперь Ли смутилась по-настоящему.
– Какого слова?
– «Дик». – Он тихо простонал и глотнул воздуха, глядя ей в глаза. – Ты сказала, что хочешь мой «Дик», разве нет?
– Твой «Дик»?.. – Она побагровела и чуть не поперхнулась этим словом.
– Боже, как ты сексуальна! – Его пальцы нежно коснулись ее алых щек, а затем приподняли подбородок. – Как это называется? Сексуальный румянец? Никогда не видел тебя такой возбужденной.
Ли пребывала в смятении. Она была очень сильно возбуждена, но не по той причине, что думал Доусон. В этих обстоятельствах она не могла заниматься с ним любовью, не могла, думая о мужчине, являющемся подозреваемым в убийстве, которого сам же Доусон и поручил ей обследовать.
Доусон начал расстегивать на ней блузку.
Внезапно Аи оглушительно чихнула.
– Что такое? – спросил он.
– Должно быть, я заболеваю, наверное, из-за холода.
– Не страшно. Через секунду ты у меня станешь горячей, как фейерверк Четвертого июля.
Ли снова чихнула, несколько раз подряд. Ее словно прорвало.
Доусон отстранился,
«О, Ли, Ли! – думала она. – Посмотри, до чего ты докатилась. Ты разыграла плохое кровообращение, а теперь и это чихание. Две откровенных лжи за один вечер! Нос у тебя еще не вырос? И даже если нет, то так вести себя нельзя». Она приложила огромные усилия, желая разобраться в своих ошибках и слабых местах. Она много работала над тем, чтобы научиться квалифицировать типы личности, а конечной целью являлось стремление сделать человеческое поведение более объяснимым и предсказуемым. Но люди не слишком аккуратны в своих мотивах. Они беспорядочны и импульсивны. Она надеялась несколько поправить дело в этой области, привнести немного порядка в состояние человека, но каким-то образом просчиталась и угодила в непонятную заваруху.
Теперь Ли поняла, что никогда по-настоящему не сочувствовала клиентам, попавшим в подобную ситуацию.
– Может, я лучше провожу тебя домой? – предложил Доусон.
– Пожалуй, так будет действительно лучше, – согласилась Ли, с трудом произнеся эти слова и разразившись очередным приступом чихания.
– Приготовьтесь, – приглушенным голосом предупредила Нэнси Мэхони, едва Ли вошла в приемную своего кабинета в Сайта-Монике на следующее утро. – Вас ждет сюрприз.
Ее помощница говорила по телефону, когда вошла Ли. И сейчас Нэнси прикрыла трубку рукой и выскочила из-за стола, чтобы не дать Ли войти в кабинет.
Ли могла вообразить лишь один настолько большой сюрприз.
– Ты вызвала охрану? – спросила она у Нэнси.
– Нет-нет… это не он. Это одна из его бывших моделей, Пола Купер. Ну, помнишь, сексуальная рыжая, которая выступала по телевизору с интервью.
– Что она здесь делает?
– Не знаю, но она просто рвется поговорить с тобой. Я пыталась ее остановить, но она налила себе кофе и проследовала мимо меня. Интересная женщина. Себе на уме.
Ли не знала, что предпринять. Беседы с другими возможными свидетелями по делу Монтеры не соответствовали ее роли свидетеля-эксперта, но мисс Купер уже сидела в ее кабинете, и Ли было любопытно увидеть бывшую модель фотографа. Если эта женщина сообщит нечто такое, что повлияет на оценку Ли Ника Монтеры, Ли сообщит эту информацию суду.
– Налей себе кофе, – предложила Нэнси, возвращаясь к телефонному разговору. – Тебе он понадобится.
Кофейный уголок, как любила называть его Нэнси, представлял собой маленькую уютную нишу рядом со стеллажом для журналов. Там стояла отличная европейская кофеварка, а все необходимое было разложено и расставлено на столике рядом. От льющегося в чашку Ли темного напитка распространялся восхитительный запах орехов и шоколада. Ее помощница обожала изысканные сорта кофе, и Ли, как правило, тоже, но в это утро она с удовольствием бы выпила простого и крепкого. Добавив в чашку сливок и сахара, она сделала глоток и закрыла глаза. Готова или нет, но идти надо.
Повернувшись, она увидела, что Нэнси закончила говорить по телефону и теперь разглядывает ее.
– Голубой блейзер очень тебе к лицу, – одобрила она. – С брюками цвета хаки ты немного похожа на школьницу, но все равно мило. Жаль, что ты не надела что-нибудь короткое и облегающее. Или красное. На фоне твоей посетительницы все носительницы икс-хромосом выглядят бледными и незначительными.
– Не в первый раз.
Ли подхватила свой кейс и направилась в кабинет.
Хорошо, что, входя в комнату, чашку с кофе она держала крепко. Чемоданчику повезло меньше. Он выскользнул и грохнулся об пол, когда она, пораженная, застыла в дверях.