Прикамская попытка. Тетралогия
Шрифт:
– Вы нарушили законы страны Восходящего солнца, все корабли арестованы, а моряки должны немедленно спуститься на берег, чтобы предстать перед судом, - перевёл Мефодий нам с Палычем довольно ожидаемые слова.
По нашему знаку, моряки вывели на палубу двух пленников, а Мефодий, старательно выговаривая фразы, просил таможенника забрать его людей, якобы подобранных в океане. Пленники были проинструктированы и хранили испуганное молчание. Зато таможенник разразился длинной обвинительной речью в их адрес. Вплоть до угрозы кулаками и весьма выразительного хватания за свой меч. Хромов с пятого на десятое уловил смысл речи японца.
– Он называет наших пленников предателями, оскорбившими князя, не выполнившими своего долга и обещает с ними расправиться, так
– Ну, что, - развернулся Иван к нашей команде, - очная ставка прошла успешно. Начинаем, парни.
В считанные секунды все таможенники были обезоружены и связаны. А пароходы принялись подрабатывать винтами, разворачиваясь к своим целям. Через пять минут началась артиллерийская бомбардировка городка, точнее обстрел стратегических точек. Пушкари стреляли аккуратно, без спешки, внимательно корректируя огонь, две береговые батареи были разбиты первыми выстрелами. Солдаты, метавшиеся по набережной, сориентировались и загрузились в корабли и лодки, направляясь к нашим судам. Правильно, у них оставался единственный выход, захватить нас на абордаж, что и попытались японцы выполнить, спасая город. Коварный Палыч, дождался, пока все японские корабли заполнятся солдатами и направятся в нашу сторону, только после этого разрешил их топить.
Видимо, японцы не имели понятия о существовании фугасов, как и прицельной точности наших орудий. Правильно, стреляй мы ядрами, да ещё при нынешней скорострельности, больше пары выстрелов, способных лишь пробить обшивку корабля и убить пару оказавшихся на пути ядра моряков, сделать не успели бы. Притом, что пиратские корабли успевали бы добраться до самых ближних к берегу пароходов. Одним словом, шансы у пиратов были неплохие, по меркам своего времени и привычных противников. Мы им оказались не по зубам, после фугасных попаданий пиратские судёнышки взлетали в воздух, как в лучших трюках Голливуда. Лодки, заполненные солдатами, пользуясь своими небольшими размерами и маневренностью, продолжали двигаться к нам, даже после затопления всех кораблей.
– Безумству храбрых, поём мы песню, как говорил пролетарский поэт, - нервно усмехнулся Палыч.
Безрассудство врагов, гибнущих без каких-либо шансов на спасение, внушало уважение. Однако, такую мясорубку мы не видели ни разу, даже когда громили китайские отряды под Ближней крепостью. Раненые и контуженые пираты в окружении трупов, плавали по всей поверхности бухты, цеплялись за обломки кораблей, звали на помощь, стонали. Учитывая конец осени, шансов выжить у потерпевших оставалось немного. Мы с Палычем занялись спасением утопающих, не спуская глаз с десятков лодок, заполненных вооружёнными пиратами. Возникла сюрреалистическая картина, с одного борта наши суда поднимали раненых, последними силами цеплявшихся за брошенные на верёвках спасательные круги. На другом борту корабля отделение стрелков дружно расстреливало пиратов в лодках, рискнувших приблизиться к пароходу. Впрочем, такая картина продолжалась недолго, передовые корабли приступили к высадке десанта на берег.
Артиллерийский огонь к этому времени затих, и, сопровождаемые криками раненых японцев и плеском волн, стрелки высаживались на берег. Там вскоре раздались знакомые звуки выстрелов "Луши". Друг за другом шлюпки сновали между кораблями и берегом, выбрасывая волны десантников. Вот приступили к высадке миномётчики, в сопровождении охраны стрелков спешившие занять две ближайшие высоты. Последними высаживались три десятка кавалеристов, именно столько лошадей смогли разместиться в наших океанских парусниках. Задача всадников была вполне конкретной, догнать отступающих из города чиновников и захватить в плен. Чтобы город никто не смог покинуть, особенно из числа правителей, задерживать всех, кто относительно богато одет или вооружён. Остальных отгонять обратно в город, ничего простым горожанам не сделается.
Наши бойцы волнами расходились от набережной по городу, обозначая захваченные объекты поднятыми красными флажками. Не прошло и получаса, как наш флаг закачался над казармами княжеской дружины,
Утром, после возвращения конной разведки, принесшей утешительные вести об отсутствии в ближайших окрестностях вооружённых людей, мы разделили флот на три части. Самые старые пароходы, остались в бухте, охранять нас со стороны моря, девяти пушек вполне достаточно, чтобы продержаться пару дней. Палыч, с флотилией самых быстроходных пароходов отправился вокруг острова. В его планах была конфискация или уничтожение всех судов, размерами больше рыбацкой лодки. До того, как сесть в глухую оборону, мы решили убедиться, что на острове некому ударить нам в спину. По пути Иван хотел нанести на карту хотя бы прибрежные селения, с чего-то надо начинать.
Самая большегрузная флотилия, в составе всех парусников, отправилась обратно во Владивосток. Ей предстояла напряжённая работа до самого ледостава Владивостокской бухты, перевозка в захваченный город станков, мастеров и запасов на зиму. Грузы давно были нами подобраны и рассортированы в порядке очерёдности, ждали своего часа на складах в порту. Рабочие, согласившиеся на переезд, тоже ждали своего часа на узлах. С этой флотилией отправлялись на материк южно-китайские курсанты, пора им возвращаться домой. Вчера они получили достойный урок применения нашего оружия против превосходящих сил противника, увидели на практике, как можно разгромить серьёзное войско, не потеряв ни единого бойца. Представляю, какой фурор произведут их впечатления в Кантоне.
Основная рутина работы по наведению порядка и установлению новой власти легла на мои плечи, собственно, это было понятно. Я, как говорится, главный, мне и вдохновлять новых подданных на подвиги. Назвался груздем, полезай в кузов. Как ни странно, именно такого опыта у нас не было. Да, мы захватывали Нингуту, но там мы сначала всё разграбили, вывезли пленных, и сопротивляться физически было некому. В приамурских селениях, мы, наоборот, совсем не появлялись, о нашем захвате территории, в том числе и прибрежных селений, жители узнавали через полгода или год, когда к нам уже привыкли, а строптивые успели убежать. В захваченном оплоте князя Мацумы всё обстояло гораздо сложнее. Во-первых, городок мы не грабили, и бедняки вполне рассчитывали поживиться, под шумок смены власти. Во-вторых, у князя, надеюсь, покойного, вполне могли остаться наследники, способные организовать сопротивление, выстрелы в спину или дротик в живот меня не привлекали. В-третьих, начинать с жёстких и жестоких чисток не хотелось, это будущие мои подданные, и без того весьма немногочисленные. Население городка не превышало, на глаз, десяти тысяч жителей.
Методами немецких оккупантов, много раз показанными в кино, бойцы пригнали на площадь перед резиденцией покойного князя, ныне моей, сотни три мужчин. С некоторыми увязались женщины, как правило, достаточно страшные на вид или просто старые, не сильно рисковавшие своей честью. Отдельно уже были выстроены не успевшие бежать из города чиновники, среди которых оказался казначей князя, начальник стражи, начальник порта и несколько стражников, без оружия. Я поднялся на небольшую возвышенность и начал своё выступление, переводил мою речь Хромов, порой повторял два-три раза, чтобы все запомнили и поняли хорошо. Трудно сказать, насколько ему удалось внятно перевести мою речь, но, шокировали мы жителей бывшего города Мацумы однозначно. Вот основные тезисы моей тогдашней речи.