Прикамская попытка. Тетралогия

Зайцев Виктор Викторович

Наступила свистящая тишина, прерываемая далёким буханьем фугасных снарядов наших моряков. Надеюсь, у них всё в порядке. Оговорённое время прошло, я встаю и громко командую,

– Отходим!
– показывая рукой, направление на город, - Отходим назад, без спешки, ружья на ремень, револьверы обнажить.

Все парни поднялись, и медленно, изредка оглядываясь, пошли в сторону города. Шаг за шагом мы отступали, напряжённо оборачиваясь назад. Ну, когда пираты попадут на уловку? Мы уже отошли на тридцать шагов, ещё десять, ещё пять, неужели, придётся поворачивать, чтобы не оставить засаду на верную гибель? Вот, наконец-то, со стороны пиратов слышен торжествующий рёв. Видимо, японцы поверили в наше отступление, и спешат нас добить, не дать уйти от расправы. Мы проходим ещё пять шагов, но нервы не выдерживают и у нас. Всё, наш взвод стоит лицом к атакующим японцам, с револьверами в руках. Перезаряженные помповики висят

за плечами, обжигая стволами спину. Десантники смотрят на толпу набегающих врагов, ожидая моей команды. Пиратов по-прежнему впятеро больше, чем нас, отступающих, но за их спинами уже смыкается кольцо окружения. С ними нас всего вдвое меньше, чем пиратов, попавших в мешок, пора.

– Огонь!
– я стреляю в ближайшего японца, до которого не больше десяти метров. Промахнуться на таком расстоянии невозможно, тем более, что пираты бегут плотным строем, как бегуны на старте. Они не догадываются, что для них наступил финиш.

Щёлкают выстрелы из револьверов, почти не слышные на ветру, каждая пуля находит себе жертву. Вот, барабаны наших револьверов опустели и, почти одновременно, мы меняем табельное оружие на помповики. Только сейчас становятся слышны выстрелы позади пиратов, немногие выжившие японцы оборачиваются, чтобы упасть под выстрелами. В плен никто не сдавался, зато шальные револьверные пули ранили сразу пятерых наших ребят, к счастью, уже на излёте, неглубоко. Один взвод я оставляю на случай повторной высадки пиратов, они движутся к берегу моря у входа в бухту, добивая раненых японцев. Дойдут до берега и не допустят высадки повторного десанта. Остальные два взвода бегут на левый фланг, там наши бойцы не смогли уклониться от рукопашной схватки, японцы вошли в прямой контакт. Бежим долго, минут пятнадцать, пот заливает глаза, рубашка прилипла к спине, меня обогнали все парни, всё-таки моложе на двадцать лет.

Они успевают закончить всё с налёта, до моего появления на месте сражения. Увы, двенадцать убитых парней мы находим на земле, ещё столько же ранены, их уже перевязывают товарищи. Десантники, молча, рассматривают погибших товарищей, впервые за пять лет сражений у нас такие потери, да ещё в одном бою. И всё по моей вине, это я не выучил парней отступать, не поставил вовремя караульных у входа в бухту. Успокоился, старый дурак, после расстрела кораблей, а надо было сразу пароходы выдвигать к морю. Правильно говорит Палыч, херовый из меня полководец, лучше буду делом заниматься, производство налаживать. Хватит мне позориться и парней губить, пусть командуют молодые, всё, больше никаких боёв и войн. Хватит мне, как молодому козлику с револьвером бегать, скоро сорок пять лет стукнет, пора остепениться. Неожиданно, моя обида и злость за погибших парней оборачивается против пиратов. Я встаю и громко говорю, вернее, кричу на всё побережье.

– Клянусь, что не оставлю в Японии ни единого пиратского гнезда, ни одного пиратского корабля! И никогда вражеская нога не ступит на землю нашего города Невмянска. Ни один вражеский корабль не сможет приблизиться к нашим берегам. Пока живу, буду делать всё, чтобы наши воины не гибли, а погибали только враги!

Рядом со мной начали вставать десантники, повторяя мои слова об истреблении пиратов. Один за другим, мою клятву повторили все стрелки. С этой минуты судьба Японии окончательно перешла рубеж невозврата к истории нашего мира. Двенадцать погибших вогул и башкир, последние пять лет с гордостью называвших себя русскими, изменили будущее страны Восходящего Солнца сильнее любого землетрясения. Глядя на десантников, я не сомневался, пока они живы, военного флота в Японии не будет. И, скорее всего, его не будет у всех наших врагов, по крайней мере, на Дальнем Востоке.

Результаты этого боя резко изменили наше отношение к горожанам, десантники не забыли стрелу, ранившую их лейтенанта. Тщательные обыски всех портовых складов и строений начались ещё вечером того же дня. А следующие два дня, наши бойцы, при помощи немногочисленных стражников, рискнувших остаться на работе, прошерстили все дома в Невмянске и в ближайших окрестностях города. Вместе с пленными пиратами под арестом оказались до трёх сотен подозрительных мужчин, которых собрали в пустующих складах. Братья Агаевы, ставшие нашими штатными контрразведчиками, с помощью переводчиков принялись сортировать пленных, выявляя настоящих пиратов и бывших дружинников князя. Жители города, потрясённые расправой с флотилией пиратов и пытавшими высадиться войсками японцев, настороженное безразличие к нам, быстро сменили на выражение всяческого повиновения и готовности выполнить любое приказание. После уничтожения на берегах бухты тысячного отряда японцев, никакой речи о возможных погромах в городе или каких-либо преступлениях не шло. Не говоря о попытках сопротивлении или нападении на наших бойцов.

Проверки на складах выявили огромные запасы товаров,

от пресловутых дорогостоящих китайских ваз и скульптур из полудрагоценных камней, до тюков с хлопком и слитков меди и олова. Последние находки радовали больше, нежели китайские вазы. На Дальнем Востоке этого добра достаточно, а в Европу наши корабли отправятся не раньше будущего года. Зато медь и олово давали возможность организации местного патронного заводика и консервного цеха, как минимум. Я нашёл время, наконец, осмотреть захваченный княжеский замок, увы, оказавшийся достаточно бедным. Возможно, приближённые князя спрятали ценности, но, вероятнее всего, их действительно не было. Зачем пирату деньги? Кроме огромного количества тканей, в основном, шёлковых, во дворце оказалась целая картинная галерея и десяток сундуков со свитками непонятных текстов. Если это библиотека, то пират оказался просто любителем прекрасного, а не грабителем и убийцей. Впрочем, в этом веке японцы легко совмещают обе ипостаси. Денег же во дворце практически не оказалось, небольшая горстка золотых монет скорее представляла нумизматический интерес.

Вообще, японский дворец произвёл на меня удручающее впечатление, ни одной нормальной печи, какие-то средневековые жаровни. Кругом сквозняки, голые деревянные полы с деревянными же циновками, ни ковров, ни половиков. Даже потолков в большинстве помещений нет, комнаты уходят под самую крышу. Возможно, по телевизору такие вещи смотрелись экзотично, но, с маленькими детьми в подобных строениях я жить не собирался. Сообщив по рации Ирине, что ей придётся зимовать одной, с детьми в местных сквозняках жить невозможно, я рассказал о разгроме японцев, скорее всего, окончательном. Одной из первых моих радиограмм во Владивосток была срочная заявка на кирпич для трёх-четырёх печей и отправку мастеров для строительства кирпичных заводов на острове. В ожидании транспорта с грузами, рабочие начали заготовку необходимых по размеру брёвен в ближайших лесах. Хоккайдо оказался заросшим непролазной тайгой островом, чего-чего, а деловой древесины хватало в избытке.

Единственное, что мне понравилось в княжеском дворце, так добротная каменная стена вокруг строений и высокие каменные фундаменты. При штурме в двух местах стену развалили, но местные рабочие за считанные дни восстановили разрушенные участки. В остальном весь обслуживающий персонал крепости мы заменили, перешли на самообслуживания. Не хватало нам ещё отравлений, дождёмся своих семей из Владивостока и окрестностей. Однако, первой вернулась флотилия Ивана Палыча, они привели на буксире шесть корабликов, гружёных реквизированным оружием и небольшим количеством меди и свинца. Узнав последние новости, Иван прибежал ко мне ругаться, не только из-за необоснованных потерь, но и по поводу переименования города. Если по первому вопросу я честно повинился и попросил назначить толковых командиров военными комендантами порта, города и окрестных селений, то переименование города мне удалось отстоять. Ещё бы, должен я как-то отомстить Палычу за Быстровск? Разве я не упоминал, что фамилия Ивана Невмянов?

Поэтому, пользуясь правом старшего начальника, я, в свою очередь, поставил Палыча на место, свалил на него все военные вопросы и занялся размещением прибывающих производств и рабочих. Начали подходить морские корабли с заказанными грузами из Владивостока, хлопот оказалось выше крыши, едва хватало времени проверить, как идёт перестройка японского дворца, где часть строений разобрали, чтобы выстроить бревенчатые срубы наших привычных тёплых изб. Первые русские печи начали класть именно в моём (уже моём!) дворце-крепости. Доставленные со складов гаубицы с противооткатными устройствами разместили на стенах крепости, для миномётов специально выстроили две площадки на верхних этажах наблюдательных башен. Караульную службу несла лучшая рота корейского батальона, чьи казармы располагались неподалеку от крепости, только за пределами крепостной стены. Мы спешили завезти как можно больше грузов и рабочих до того, как замёрзнет Владивостокская бухта. Поэтому в перевозках участвовали все свободные суда, включая десяток трофейных корабликов. Ими управляли нанятые японские рыбаки, за символическую плату.

Палыч не спешил с ликвидацией всех пиратских гнёзд на японских островах. Он любил цитировать кого-то из классиков "Месть - это блюдо, которое подают холодным". Поэтому братья Агаевы при помощи Мефодия Хромова дотошно работали с многочисленными пленными японцами, офицеры уточняли карты побережья, название портов и их особенности. Иван резко осадил нетерпеливых бойцов, требовавших немедленного ответного рейда против пиратов на соседние острова. Больше месяца длилась его подготовка, чтобы закончиться в начале декабря, когда последние два наших шлюпа вмёрзли в лёд Владивостокской бухты. Окончательно убедившись в невозможности подвоза припасов с материка, Иван ещё раз проверил готовность нашего гарнизона к отражению любых нападений, с суши и с моря.