Приказ №1

Чергинец Николай Иванович

— Уму непостижимо. — Антонов опустил голову и на какое-то время задумался. В кабинете наступила гнетущая и тревожная тишина. Наконец Антонов спросил: — А откуда вы все это знаете?

Вместо ответа Крылов поинтересовался:

— Скажите, вы ведь знакомы со Злобичем?

— Конечно. Но с его стороны я ничего подозрительного не наблюдал. Вот в отношении пожара кое-что припоминаю: Людмила Андреевна, тогда еще на правах друга семьи, возила туда своих знакомых. Я хотел сделать ремонт дома, и она сказала, что эти люди могут быть мне полезны. Они действительно были из Смоленска.

— Да, у меня еще вопрос, — оживился Антон Михайлович. — Дело в том, что за ваше убийство Людмила Андреевна сегодня же обязалась выплатить вознаграждение. Но лишь после того, как ей будет предъявлено доказательство

вашей смерти. Не уговаривала ли она вас, когда вы собирались на прогулку, взять с собой какой-нибудь документ?

— Да, я еще не мог сообразить, зачем это понадобилось, — растерянно пробормотал Антонов. — Взял только рецепт, его вчера выписал мне доктор. Мы договорились, что во время прогулки зайдем в аптеку и получим это лекарство. — Антонов достал из кармана большой кожаный кошелек, извлек из него рецепт и положил на стол. — Вот. Господи, где взять силы, чтобы пережить все это?

— Крепитесь, силы вам действительно понадобятся. Ради вашей же безопасности мы вас пока, до завершения операции, оставим здесь. Ну, а чтобы вам было о чем на досуге подумать, перейдем ко второму вопросу. Мы предлагаем вам рассказать обо всех махинациях и аферах, которые были вами осуществлены в бытность управляющего банком, и возвратить присвоенные деньги. — Крылов увидел, что Антонов хочет возразить, поднял руку. — Подождите, выслушайте меня внимательно. Во-первых, вы сами видите, что мы уже кое-что знаем. Добавлю: компетентные люди, которым мы это поручили, несколько дней тщательно и не без успеха изучают банковские документы. Во-вторых, мы изобличили гражданку Журавкину в поджоге и убийстве вашей супруги и дочери, а также в подготовке еще одного убийства — речь идет о вас. Ей нечего терять, она сама выдаст нам деньги, драгоценности и, конечно, расскажет о вас все, что ей известно. Так не лучше ли вам чистосердечным признанием облегчить свою судьбу? Вот над этим подумайте хорошенько. С учетом военного времени.

Едва Шяштокас и Дмитриев сдали Антонова дежурному, как появился запыхавшийся Алексей Крылов.

— Ну, Альгис, и заставил же ты нас поволноваться, когда машина вдруг начала дергаться и прыгать, как коза.

— Зря волновался, дорогой: если понадобится, я и паровоз поведу, даже в аэроплан сяду.

— Ну, расхвастался! — махнул рукой Алексей и тут же стал докладывать подошедшему Антону Михайловичу: — Товарищ начальник отделения...

— Ладно, не валяй дурака, — одернул отец сына. — Итак, чем занималась вдова после того, как увезли на смерть ее мужа?

— Не стала терять времени. Пришла домой, выпроводила служанку и с полчаса чем-то там занималась. Затем появилась во дворе с эмалированным ведром и лопатой. Пошла в сад и в дальнем углу закопала это ведро. После этого вошла в дом и минут через двадцать появилась уже в другой одежде. В руках у нее был небольшой чемоданчик. Возле банка ее дожидался уже знакомый нам Злобич. Пошли к нему домой, оттуда она вышла минут через пять одна и уже без чемоданчика. Быстро возвратилась к себе и показалась на улице только минут через пятнадцать. В руках — опять-таки небольшой чемоданчик. Направилась по Петропавловской вниз, в сторону реки. Хлопцы пошли за ней, а я — сюда, как и было приказано.

— Прячет что-то у своих знакомых, — задумчиво проговорил Антон Михайлович. — Даже Злобича не забыла. Интересно, скажет он нам об этом или нет?

— Поживем — увидим, — отозвался Шяштокас. — Я думаю, Антон Михайлович, что торопиться не надо. Пусть побегает по знакомым, а когда набегается, мы пойдем по этим адресам.

— Я тоже так думаю, — согласился Крылов-старший. — А когда вы явитесь к ней с докладом, что дело сделано?

— Я считаю, завтра или даже послезавтра.

КОНЕЦ «ОБЪЕДИНЕНКИ»

Последнее совместное с меньшевиками собрание состоялось точно в назначенный день и час. Выступивший с докладом Михайлов подверг уничтожающей критике враждебную деятельность меньшевиков и внес предложение о выходе большевиков из «объединенки», которую — как организацию — он назвал «политическим трупом». Меньшевики пытались сопротивляться, но на выступление каждого из их ораторов отвечали

два-три большевистских. В конце концов меньшевики под общий смех покинули зал. После этого председательствующий Мясников поднял руку, требуя тишины.

— Товарищи! Недавно Михаил Александрович Михайлов как председатель Совета крестьянских депутатов и председатель его исполнительного комитета принимал участие в работе Всероссийского съезда крестьянских депутатов. На съезде он встречался и беседовал с товарищем Лениным. Попросим товарища Михайлова выступить.

Зал на секунду притих, а затем вздрогнул от бурных аплодисментов. Михайлов, взволнованный, шел к трибуне и в последний раз прикидывал, что он скажет.

На Всероссийском съезде большевики были в меньшинстве, однако избранный в президиум Михайлов попросил слова и внес на рассмотрение проект резолюции о неотложной безвозмездной передаче земли крестьянам и необходимости создания правительства, пользующегося абсолютным доверием народа. Эсерам и меньшевикам, практически руководившим съездом, удалось эту резолюцию отклонить. Михайлов, расстроенный и злой, сел на место, и тут кто-то тронул его за плечо. Обернулся и не поверил своим глазам: перед ним стоял Ленин. Михайлов не видел Ленина одиннадцать лет, но отметил про себя, что Владимир Ильич изменился мало: тот же внимательный, чуть прищуренный взгляд, та же улыбка, излучавшая доброжелательность и тепло. «Владимир Ильич! — прошептал изумленно Михайлов и тут же, перебив очередного оратора-меньшевика, возгласил: — Товарищи! На наш съезд прибыл Владимир Ильич Ленин». Делегаты встретили это сообщение громом аплодисментов и одобрительными криками. Ленину вынуждены были предоставить внеочередное слово. После выступления Владимир Ильич беседовал с Михайловым.

И вот теперь Михайлов, поднявшись на трибуну, начал именно с этого — с его разговора с Ильичом. Потом остановился на событиях в Минске:

— Мы с вами сегодня навсегда положили конец сотрудничеству с соглашателями-меньшевиками. Но это не значит, что нам станет легче в нашей борьбе — наоборот, меньшевики, эсеры и всякие прочие националистические, буржуазные и монархические элементы с еще большим остервенением ополчатся против нас. В «Апрельских тезисах» товарищ Ленин дает нам новую ориентировку, вооружает конкретным планом борьбы за переход от буржуазно-демократической революции к революции социалистической. В экономическом плане сегодня вопрос стоит так: конфискация всех помещичьих земель, национализация всех земель в стране, передача права распоряжаться землей местным Советам крестьянских депутатов. Далее. Товарищ Ленин призывает нас, большевиков, не делать никаких уступок так называемому «революционному оборончеству». Он подчеркивает, что Временное правительство не даст народу ни хлеба, ни мира, ни свободы. Закончить войну справедливым миром невозможно без свержения буржуазии. Ленин указывает нам на необходимость улучшения разъяснительной работы среди рабочих, солдат и крестьян с тем, чтобы добиться революционного большинства в Советах, сделать Советы большевистскими. Поэтому, товарищи, необходимо крепить единство наших рядов, готовиться к еще более жарким боям за социалистическую революцию.

СВИДАНИЕ В ЛЕСУ

Прямо с собрания Михайлов направился в штаб. Первым делом заглянул к Антону Михайловичу Крылову. Сегодня Роман Алимов и Альгис Шяштокас пошли на встречу с главарем банды. Крылов-старший поспешил ответить на его молчаливый вопрос:

— Пока никаких сведений нет.

Михайлов прошел к себе, сел за стол, просмотрел несколько бумаг, но сосредоточиться не мог. «Как они там, наши хлопцы? Хоть бы выдюжили...»

А Шяштокас и Алимов в это время шли, куда вел их Сашка-цыган, и непринужденно болтали о пустяках. На самом же деле нервы у обоих были напряжены до предела: они, совершенно безоружные, шли прямо в пасть безжалостному, хитрому врагу. Сашка, наоборот, был весел: он рассчитывал получить с Данилы плату за лошадей. Алимов успел заметить, что главная черта Сашкиной натуры — жадность. При виде денег, даже при разговоре о них его глаза начинали блестеть. «Деньги — это сила, — говорил он. — Когда я держу золотые в руках, то чувствую себя самым сильным человеком на земле».