Приказ номер один

Горбовицкий Гастон Самуилович

К л и н к о в а (прерывая). Спасибо, Сергей Петрович.

О л е г (с чувством). Большое спасибо, Сергей Петрович!

К л и н к о в а (Олегу). Будем изобретать новые версии или наконец-то говорить правду?

Ш е л а г у р о в (Клинковой). Подожди-ка… (Олегу.) Объясните нам суть. Технику вопроса. Скорей разберемся.

О л е г (протянув руку). Газетку можно?

К л и н к о в а. Какую?

О

л е г. Любую. (Развернув одну из газет.) «Под острым углом»… Вот! «Проект и стройка». (Передавая Клинковой газету.) Прочтите, пожалуйста.

К л и н к о в а. Зачем?

О л е г (Шелагурову). А я изложу вам эту самую суть, не читая. Следите, пожалуйста. Проект и реальное строительство — где и когда это нормально стыкуется? Вы следите?

Ш е л а г у р о в (заглядывая в газету). Дальше.

О л е г. Что-то из принятого в проекте оборудования к моменту строительства успело морально устареть или вообще снято с производства, и строителям приходится с ходу изобретать замену из того, что под рукой — на базе, на складе. Ага?

Ш е л а г у р о в. Ага.

О л е г (продолжая). Ну а с чем-то — привычный нормальный дефицит, ага?

Ш е л а г у р о в. Точно.

О л е г. А решать надо оперативно, живая стройка не ждет! При нашем бюрократизме списываться и согласовываться о заменах с заказчиками и проектировщиками просто нет времени.

Ш е л а г у р о в. Совпадает.

О л е г (раскрывая синюю папку). Так вот здесь у меня — оперативные ответы на возникающие вопросы. Ну, по отдельным объектам, конечно, мелочевка, но… Но, в общем-то, это может пригодиться на десятках, если не сотнях, строительно-монтажных участков. Ага?

Ш е л а г у р о в. Ага… (Взяв у Олега синюю папку.) Автоматы… Провода и кабели… Унитазы. Смотри-ка! Тарельчатый, конусный, «генуя», компакт, авиационный… Между прочим, если не поставили строителям унитаза тарельчатого, по проекту, и они установят взамен авиационный горшок — не взлетишь?

О л е г. Сядешь — туда же.

Ш е л а г у р о в (серьезно). Значит, не окажись на участке, скажем, этого кабеля или прибора — можно заменить на этот? Технически?

О л е г. Да.

Ш е л а г у р о в. А вместо этого вот этот?

О л е г. Да.

Ш е л а г у р о в. А также — на это устройство?

О л е г. Вам бы бригадиром или даже прорабом, товарищ подполковник. Схватываете.

Ш е л а г у р о в. Я это обдумаю. (Подбросив папку на ладони.) Дело стоящее!..

О л е г (усмехнувшись). Заблуждаетесь!

Ш е л а г у р о в. Почему?

О л е г. «Футболили» по управлениям и журналам год!

Ш е л а г у р о в. Непорядок…

О л е г. А кого это колышет? Не в Японии, которая даже на ч у ж и х изобретениях стала третьей промышленной державой мира… Целый год! Вот тогда друзья и предложили рассылать идею в порядке личной инициативы…

К л и н к о в а (вмешиваясь). Один селекционер, не вспомню фамилии, не добившись,

как и вы, официального признания, рассылал — тоже как и вы — выведенные им семена какого-то диковинного растения любителям во все концы. И брал — за почтовые расходы. Вы же, Олег Игоревич, незаконно обогащались, получая за этот копеечный комплект ксерокопий по девять рублей восемьдесят копеек, а всего на сумму…

О л е г (перебивая). Меллер получал переводы — это доказано? Ханков отправлял бандероли — признает и сам? Мафия!.. Меня интересовало авторство! Ради этого я кинул идею друзьям, а как они ею воспользовались — их дело!.. И — ваше. Так где тут расписываться? (Ханкову.) Скис, Серенький? Зато — сухо.

Х а н к о в. Сухо?

О л е г. Погода хорошая, говорю. (Светлову И. М.) Вот и разъяснилось. Я говорил… Поезжай-ка, папан!

К л и н к о в а (Ханкову). Подождите в приемной.

Х а н к о в. Понял, понял… (В дверях, Олегу.) Я смотаюсь к Лидии, если что передать, ты скажи…

О л е г. Исчезни наконец, мразь.

Х а н к о в выходит.

К л и н к о в а (Шелагурову). Все хороши… Вся троица!

Ш е л а г у р о в. Не-ет! Хорош-то один… (Олегу.) Подождем расписываться. Олега Игоревича неплохо подготовили в камере. Решил запираться до конца. Жаль, не объяснили, суд в этом случае назначает максимальную меру. Жаль! Что ж… Будем иначе строить беседу! (Идет к Светлову И. М.) Поговори. Повлияй! Действительно чистосердечное признание — и обещаю: ему определят минимум…

С в е т л о в И. М. (Шелагурову). Это если он все-таки в чем-то виноват.

Ш е л а г у р о в (продолжая). Даже — отпущу до суда под подписку о невыезде, как Ханкова…

С в е т л о в И. М. (перебивая). А если и в самом деле не виноват? Если признаваться ему действительно больше не в чем?

Ш е л а г у р о в. Сомневаешься…

С в е т л о в И. М. Я сомневаюсь прежде всего в том, что тут сами… чистосердечно признаете, если выяснится, что все это — ошибка.

Ш е л а г у р о в. Не доверяешь?

С в е т л о в И. М. Вам — дело закрывать, а приемлемая версия — готова. Если уж откровенно и не для протокола!

Ш е л а г у р о в. Что ж, если уж на то пошло… Если действительно не для протокола разговор пошел… допроси его сам?

С в е т л о в И. М. Что-то новенькое…

Ш е л а г у р о в. Ты же хотел сам во всем разобраться?

С в е т л о в И. М. А если приду к выводу, что он и действительно ни при чем во всем этом криминале?

Ш е л а г у р о в. Пройдем ко мне, Вера Николаевна… (Светлову И. М.) Тогда я его освобожу. (Клинковой.) Игорь Михайлович остается. (Указывая Светлову И. М. на освободившееся место ведшей допрос Клинковой.) Садись. Десяти минут хватит?