Приказ номер один
Шрифт:
Л и д и я. Пропорциональная.
О л е г. Это — как?
Л и д и я. Ножка — сорок четвертый, мужской. Все остальное по сорок четвертой ноге — пропорционально…
Меллер и Ханков стоят уже в плащах; у Меллера в руках портфель-«дипломат».
Ребята, куда? Вы что?
М е л л е р. Консультации.
Х а н к о в (кивая на Меллера). Клиентура!
М е л л е р. Прекрати…
Л и д и я. Бросьте вы!.. (Отбирая
М е л л е р (удерживая портфель). Лидуша, никак, ждут!..
Х а н к о в. Консультации строго по графику!
М е л л е р. Прекрати, ну…
Л и д и я. Кофе будем! Пельменей настряпала!.. Посидим? (Отобрав наконец у Меллера портфель, едва его не роняет.) На вес, что ли, консультации-то?
О л е г. На килограммы.
Л и д и я. Глянуть можно?
М е л л е р (порываясь к портфелю). Ни к чему, Лидок…
Х а н к о в (мешая Меллеру). Можно, можно!..
О л е г (Лидии). Оставь, ладно…
Но Лидия уже распахнула портфель, открыв укрепленные плотными рядами наборы блестящих инструментов.
Л и д и я (растерянно). Кого консультируешь-то?
Парни смеются.
Х а н к о в. Любую квартиру в микрорайоне. Червонец — консультация.
М е л л е р. Да прекрати же!..
Х а н к о в (манипулируя инструментами). Подключить люстру на пять переключений и с дистанционным управлением? Врезать терморегулятор к радиатору? Универсальный смеситель для ванной? Будет в срок, в соответствии с предварительной записью! (Делая вид, что записывает.) Четверг устроит? Восемь тридцать?
М е л л е р (отобрав инструменты наконец и захлопнув портфель). Пошли!.. (Светловым.) Нет, в разведку его брать нельзя!..
Х а н к о в. Это вам не алкаш жэковский, какой-нибудь дядя Федя, с его примитивной таксой — «трюльником» за халтурную замену одной проевшейся прокладки на другую аналогичную… Дипломированный инженер!..
М е л л е р. Иди, иди, демагог…
Х а н к о в. А в чем дело? У человека должна быть не профессия вообще, а ремесло, которое его кормит! Как у врача, если толковый, у тренера, таксиста, скорняка…
М е л л е р. Рыбака!
Х а н к о в. И рыбака! А что?
М е л л е р (подталкивая Ханкова к дверям). Да иди же наконец вон!.. (Светловым.) Спасибо, ребятки!..
Х а н к о в. Не проклинайте!.. (Олегу.) Жена у тебя!
О л е г. Проваливайте. До завтра!..
М е л л е р и Х а н к о в уходят.
Скоро в столовках страны каждый день будет рыбный.
Л
О л е г (кивнув). Авантюрист!..
Л и д и я. Обними меня.
Олег обнимает Лидию, и они медленно танцуют, словно не слыша быстрого ритма музыки.
(Остановившись вдруг.) Пора и нам.
О л е г. Куда?
Л и д и я (беря плащ). Отсюда.
О л е г. Почему?
Л и д и я. Пора. (Медленно обходит комнату, прикасаясь пальцами к одному предмету, к другому… третьему…) Эти фиговинки — из Японии?
О л е г. С острова Бали.
Л и д и я. Отец твой и в Индонезии был?
О л е г. Он везде был, а где не был — обязательно будет. Ты чего оделась?
Л и д и я (обходя комнату). А это и правда с Аляски?
О л е г. Чего оделась, говорю?
Л и д и я. Прощай, домик-пряник!.. Прощай, сюда я больше не вернусь…
О л е г. Раздевайся.
Л и д и я. Электричество везде не забыть… Это к отцу сегодня ездил?
О л е г (помедлив). Да.
Л и д и я. Поговорили?
О л е г (еще помедлив). Разошлись.
Л и д и я. От кооператива ключи ему оставил?
О л е г. И это…
Л и д и я (взяв ключ с камина). Отвези и от дачи. (Улыбаясь.) Не в свои сани сесть — тоже, получается, радости мало? Не признает семья — и все! Как вот меня…
О л е г. Забудь!
Л и д и я. Скажи… Мне уйти? Исчезнуть? Как тебе лучше?
О л е г. Ушла бы?
Л и д и я. Лучше будет тебе? Скажи?
О л е г. Ушла… (Обнимает Лидию.) Ты уникально красива. Икона.
Л и д и я. Скажешь…
О л е г. Видел такие лица на севере Вологодчины, под Архангельском. В сельских церквушках. На иконостасах. Русь в чистом виде… С прабабок твоих писалось.
Л и д и я. Простили бы они мне, думаешь, что сына с родным отцом развожу?
О л е г. Я решал и решил, я сам, ты при чем?
Л и д и я. Тем более — пора! (Протягивает Олегу его плащ.) Газ не забыть…
О л е г (взяв плащ). Переживем… А?
Л и д и я. Переживем.
О л е г. Не война! А?
Л и д и я. Не война… (Вдруг.) А что ты можешь про это знать?
О л е г. А ты?
Л и д и я. Это у вас здесь война кончилась в сорок пятом. А у нас еще и в пятидесятые по военным условиям жили… Такая еще была, от земли не видать, а — не забыть… Смеешься все, допрашиваешь, что хлеба много употребляю? Когда холодильник полный? Смеешься — фигуру не берегу… А я и сейчас еще, когда у людей, в гостях, — на икру, на рыбу и прочее и не смотрю — сяду за стол и первым делом черного хлеба смотрю — хватит ли мне? И накладываю себе, накладываю, кусков десять! Я до сих пор черного хлеба наесться не могу.