Приказ обсуждению не подлежит
Шрифт:
Учащенное или замедленное дыхание? А вот этого-то как раз от генерала не дождешься. У него не легкие, а компрессор, не сердце, а пламенный мотор.
Потение? Так вокруг столько механиков с тряпками…
Учащенное сглатывание? Он же не вампир… Сюда при случае можно приткнуть присасывание и причмокивание, укутывание шарфом укушенной другим вампом шеи, частое зависание в воздухе, ставшем вдруг затхлым, замогильным.
Так, понесло на булгаковщину…
Смазанные выражения…
Учащенное моргание, расширение зрачков, слезы.
Если слезы, то крокодиловы.
Румянец, бледность.
Страх,
Скука…
Пожалуй, скука-то разок-другой промелькнула на генеральской физии. Так, когда это было? В каком месте беседы?
У Артемова даже пересохло во рту. Неважно, что там стоит за скукой: он всегда привык играть на равных, а если не получается — шансы всегда, всегда нужно уравнивать. И вдруг — неожиданно для себя — воспроизвел недавние мысли об укутывании шарфом шеи. Тут все верно: если генерал вел игру, то не по своей воле, короче, был укушенным. Кем? Вопрос прост до классического безобразия: другим вампиром — скорее всего, старшим.
Скука, скука… Что еще?
Гнев?
Почему гнев?
Нет, не гнев — а пренебрежение…
Все стало вставать на свои места.
Артемов понял, где прокололся Борович, когда повел себя с гостями как с непрошеными татарами. Когда в офисе уже не было полковника Бергера, представителя бундесвера. Генерал сказал то, что не могло понравиться немецким гостям: «Эта фирма (немецкая „Ариадна“) по сути — часть одного конвейера, и с каждым новым преступлением, связанным с захватом заложников, конвейер удлиняется. Но мы обсуждать эту тему не будем. Структура этого механизма проста: захват, переговоры, обмен или выкуп…»
Борович общался с гостями пренебрежительно, машинально пренебрежительно, утратив на время контроль над собой. И — не получил в ответ от немцев даже укоризненного взгляда.
И еще эта наспех подготовленная справка, которую и справкой-то не назовешь. Вот самые «корявые» цитаты из нее вышло вынужденно; «частники» вели переговоры; и этот вопрос положили в ящик стола; немцы многого не требуют… Такие бумаги только для туалетного пользования годятся. Если и ставить гриф, то американский: «Не для распространения». Точнее не придумаешь.
Скорее всего, эта справка была подготовлена аналитиком, которому приказали быстро подготовить письменный отчет. И вряд ли указали причину задания.
И еще один момент выяснил Артемов: в управе Боровича нет штатного редактора, который исправил хотя бы стилистику справки. Не побывала она и на вычитке более грамотного сотрудника.
Но это так, анализ, побочный продукт. Теперь к главному, к выжимке.
Связи. Борович спросил о связях в ГРУ, ему нужен человек со связями. Связи, конечно, остались.
Сейчас Артемов работал, не имея ни одного факта, на одном чутье военного разведчика. И все же факты, основанные на подозрениях, были. Взять хотя бы то, что сироту Артемова самым неожиданным образом приютили, накормили и твердо пообещали усыновить. Потом.
Ты ешь, ешь. Да не так! Не сутулься, не чавкай, ешь над тарелкой.
А вообще полковник решил воспользоваться вполне дельным советом Боровича «пробить» немецкую «Ариадну». Хотя генерал-майор отдавал себе отчет в том, что у Артемова связи хоть и остались, но к ним его не подпустят на пушечный выстрел. Так для пропорции
Все это ерунда по большому счету, но пренебрегать ею не стоит. Но и торопиться нет смысла. Нужно выждать.
Хотя бы один день, он может многое прояснить. И Михаил Артемов оказался прав.
Глава 2НИТЬ АРИАДНЫ
2 апреля 2004 года, пятница
Только вчера полковник назвал себя сводником, и вот в этой роли выступил сам Борович. Собственно, Артемов ждал этого непременного шага. Генерал-майор начал с того, что во вчерашней беседе они затронули немало тем, коснулись множества деталей, но упустили один важный момент. Речь шла о деньгах, об оплате.
«А как быть с обещаниями насчет работы в военном ведомстве? — прикинул Артемов. — Куда приткнуть анкетирование? Что это, праздные разговоры и пустая писанина?»
— Чтобы не ходить вокруг да около, — продолжил Борович. — Конкретная работа требует конкретной оплаты. На первых порах тебя устроит зарплата в конверте? — полушутливо спросил он.
— Черная бухгалтерия? — в тон генералу ответил полковник.
— Зеленая, я бы сказал. Я не получу ни копейки, а вот твой работодатель — «Ариадна», с нее и спрос. Я говорил с Мартой Зельман на эту тему. Деньги они черпают из страховых компаний, стригут с клиентов. Так что не отказывайся от «тонны зелени».
«Что я, дурак?» — выразительно поднял бровь Артемов.
— Ну, вот и отлично. Мы тут поработали с картами, посидели со специалистами. Нашли подходящий плацдарм для тренировок боевиков «Ариадны».
С места в карьер, подумалось Артемову. Не далее как вчера Борович впрямую отмахнулся: «С глаз долой».
Михаил Васильевич не стал переигрывать и спрашивать, согласован ли этот вопрос с вышестоящим руководством. Вообще понимал, что его не держат за дурачка — не такие люди работают в управлении генерал-майора Боровича. И уже сегодня с ним начали играть в открытую (вчерашний день можно считать генеральной репетицией). То, что демонстрировал Борович по отношению к Артемову, просилось называться антиоперативным внедрением последнего. То есть продвижением антиконфидента (Артемова) в ближайшую среду противника, закреплением внутри нее и приобретением оперативно значимых позиций, позволяющих своевременно получать необходимую информацию. Легендой же полковнику Артемову служило его незавидное прошлое.
Нет, ему не демонстрировали свою власть, не предупреждали и не давали понять, что он один, за ним никого нет и никогда не будет; если у него и был когда-то канал связи <Средство для передачи информации от передатчика (агента) приемнику (оперативному офицеру).>, то прервался раз и навсегда. Но именно все это стояло за каждым словом, за каждым жестом Боровича.
Игра была неравной — полковника просто использовали, а не перехватывали инициативу; установление же с ним контакта было до безобразия простым.