Приключение в Блоссом Хиллз (Ричард Блейд, странствие 20)
Шрифт:
Дж.Лэрд
Приключение в Блоссом Хиллз
* странствие двадцатое *
СТРАНСТВИЕ ДВАДЦАТОЕ
Ноябрь 1977 по времени Земли
Глава 1
– Мне кажется, вы ошиблись, сэр, - осторожно придержав руку лорда Лейтона, Ричард Блейд скосил глаза сначала на черный провод, потом - на синий. Он помнил совершенно отчетливо, что контакт, которым заканчивался черный кабель, надо было закрепить на левой стороне груди, а второй, с синей оплеткой, на правой. Лейтон же делал все наоборот.
– А! Разумеется!
– Лейтон отклеил контакты и поменял их местами. Простите, Ричард! За столько
– Двадцатая экспедиция, сэр, - Блейд политично улыбнулся, подумав про себя, что его странствия заняли без малого десятилетие. И Лейтон за это время - увы!
– не стал моложе. Сколько ему? Восемьдесят четыре?.. восемьдесят пять?.. Нет, все-таки восемьдесят четыре... Какая, впрочем, разница! Руки у него дрожат с каждым разом все сильнее и сильнее... Нехороший признак...
Тут Блейд припомнил, что сзади имеются еще два таких же проводка, черный и синий, и прикусил губу. Они крепились на шею, под самым затылком и, естественно, были недоступны для обозрения. Как бы Лейтон и их не перепутал... Темно-синий цвет трудно отличить от черного... особенно в тени, которую отбрасывает раструб коммуникатора...
– Вы чем-то обеспокоены, Ричард?
– спросил его светлость, продолжая свою работу. Пальцы старика начали двигаться вроде бы побыстрее, теперь он трудился как раз над спиной и шеей Блейда.
– Нет, сэр.
"Сказать или не сказать?" - подумал он про себя. Напоминание может быть воспринято как обидный намек. Никому не хочется стареть, а восемьдесят четыре - это не просто старость... Это глубокая старость! Дж., своего непосредственного шефа, который был почти на десять лет моложе Лейтона, Блейд мог бы с полным основанием назвать стариком - вернее, старым джентльменом. Дать же определение его светлости он затруднялся. Более всего тот походил на дряхлого скорченного горбатого гнома в посеревшем от пыли лабораторном халате, из карманов которого торчали карандаши, отвертки и потрепанные блокноты.
– Юбилейный старт, - произнес Лейтон, закрепляя липкой лентой очередной электрод.
– Двадцатый! Напомните-ка, мой дорогой, куда состоялась наша десятая экспедиция?
– Талзана, ноябрь семьдесят второго, - ответил Блейд, определенно решив поинтересоваться черным и синим проводками. Неровен час, и...
Он раскрыл было рот, но Лейтон перебил его.
– А, первое испытание телепортатора! Очень успешная попытка... масса новой информации... Вы знаете, Ричард, я думаю, что то было самое удачное, самое результативное ваше странствие. Устройства паллатов, которые вы тогда доставили, можно изучать годами... Собственно говоря, мы их уже и изучаем пять лет... Гм-м... да! Очень любопытные приборы... Конечно, наших военных больше обрадовала винтовка, добытая вами в Азалте, но если бы я рискнул показать им паллатский бластер... Нет, это было бы бессмысленно!
– перебил старик сам себя.
– Винтовку наши оружейные заводы смогли освоить, а воспроизвести лучевое оружие им не под силу. Даже я не понимаю, как оно действует... создать поток энергии такой концентрации... фантастика!
– Может быть, целесообразно привлечь к исследованиям американцев? осторожно поинтересовался Блейд. Он понимал, что болтовня его светлости преследует только одну цель - снять напряжение
– Вы же понимаете, Ричард, подобные вопросы не я решаю. Я могу только рекомендовать, советовать... но когда речь идет о боевой технике такой мощи, и ваш шеф, и премьер-министр будут решительно против...
– Его светлость, разогнув спину, облегченно вздохнул.
– Ну, кажется, все в порядке.
Кажется? На миг Блейду почудилось, что волосы его встали дыбом. Кажется! Речь шла о его жизни, так что тут он предпочитал другие определения.
– Сэр...
– начал он, но Лейтон был уже около рубильника с ребристой красной рукоятью. Охватив ее искривленными пальцами, напоминавшими крабью клешню, старик неожиданно хихикнул.
– А вы помните, Ричард, еще один юбилей? Ваш тринадцатый старт? Чертову дюжину? Дж. тогда очень переживал... Ему казалось, что дело кончится плохо... Суеверия, ха-ха!
– Но та экспедиция, в Уркху, действительно была не слишком удачной...
– Почему же? Ведь вы благополучно вернулись.
Вполне благополучно, подумал Блейд, - если не считать, что в Уркхе им едва не закусил саблезубый тигр. К счастью, он оказался глуповат... На миг странника отвлекло сладкое воспоминание о том, как хрустнул череп махайрода под ударом его каменной кирки, а в следующую минуту он услышал голос Лейтона:
– Желаю вам успешного возвращения, Ричард!
– Сэр, провода...
– начал он, но рубильник уже опустился, и Ричард Блейд отбыл в небытие.
* * *
Странно, но сей раз он не чувствовал боли. Его мозг не лопнул кровавым пузырем, его тело не сплющило в блин, не раскатало между вальцами гигантского блюминга, не раздробило прессом, не рассекло на части циркулярной пилой. На него не рухнуло небо, жерло вулкана не поглотило его плоть, выплюнув в пространство смрадный пепел, и соленая вода океана не ворвалась в его горло, не заполнила легкие и желудок. Он мирно плыл в жемчужно-бирюзовой мгле, плавно покачивался, как в колыбели, - спокойный, умиротворенный, едва ли не дремлющий. Вокруг воздвигались смутные очертания чего-то знакомого, домашнего: стена с камином, окно, за которым стыл ненастный ноябрьский день, небольшой стол с тарелками и стаканами, книжные полки, кухонная плита, шкафчик, экран телевизора. Это были удивительные видения, странные фантомы, совершенно не вязавшиеся с жуткими мирами Измерения Икс, но Блейд созерцал их сквозь дрему в олимпийском спокойствии. Он знал, что это лишь сон, последнее земное "прости", и ждал, когда же на него обрушится боль.
Но боль так и не пришла.
Глава 2
Ричард Блейд завтракал. Стояли как раз те мрачные дни глубокой осени в Дорсете, когда каждое утро кажется утром понедельника, начисто пропадают закаты, восходы, летнее очарование сумерек и сутки просто делятся на время темное и чуть посветлее. Опавшая листва уже не шуршала под ногами, а противно скользила и липла к подошвам, и даже уютный коттедж Блейда, отделанное и обставленное со всеми удобствами гнездышко состоятельного холостяка, становился похожим на пансионат для лечения патологических оптимистов.