Приключения 1968
Шрифт:
«Что-то баб мало, — отметил он со своей обычной полицейской наблюдательностью. Но потом подумал: — Ну и пуглив я стал!» Действительно, ожидать засады в вагоне было трудно. Кто же мог знать точный день и час выезда? Только Ухтомский, который дал ему распоряжение.
— Ну так как, гражданин Новохатко, — повторил молодой человек с маузером, — будем ссориться или же тихо?
— Черт с вами! — ответил Новохатко. — Доложите там, что без сопротивления.
— Значит, жить хочешь, дядя? — белозубо улыбнувшись, сказал второй чекист. — Ну, правильно! Давай скомандуй своим.
Через
А в это время полковник Беленков, чувствуя в руках неуемную нервную дрожь, подходил к штабу. В сенях дома его встретила круглая старушка, которая всегда состояла при Новохатко.
— Где Николай Маркович? — спросил у нее полковник.
— А где же ему быть? — ответила она. — Нам не известно.
Полковник с досадой плюнул. Из дверей показался усатый Семен.
— Константин Эрастович здесь? — спросил полковник.
— Внизу они, — Семен показал на подвал. — И господин Бахарев там.
Цепляясь ногами за ступеньки, Беленков спустился вниз. В темном полуподвале Ухтомский и Бахарев при свете лампы возились с какими-то бумагами и картами. После происшествий сегодняшнего утра полуподвал с его неестественным освещением показался полковнику сценой из неудачной пьесы. «Нет, — подумал он, — все это глупый фарс, нужно уходить к англичанам. Если бы удалось поднять казаков, тогда иное дело». Однако он не сознался бы и самому себе, какие мысли привели его сейчас в этот подвал. А ну как все-таки дело выгорит? С него тогда спросят, почему он не предупредил об опасности князя Ухтомского.
— Что случилось, полковник? — спросил Ухтомский, отрываясь от карты. — На вас лица нет. Кто-нибудь опять напал?
— Теперь не до шуток, ваше превосходительство, — ответил Беленков. — Вам необходимо немедленно уйти отсюда, скрыться!
— В чем дело? — в свою очередь, забеспокоился Бахарев. — Почему именно сейчас?
— Потому что я не знаю, по каким причинам чекисты до сих пор еще не схватили вас! Организация провалена, нас выдал Филатов!
— Ну, ну, спокойнее, — сказал корнет. — Откуда это у вас такие сведения?
— Я получил записку от Милашевского!
Этого Борис никак не ожидал. Первым его порывом было схватиться за пистолет. Но в следующую секунду, уже овладев собой, он с улыбкой спросил:
— От покойного?
Ухтомский, больше удивленный, чем испуганный, снял пенсне, внимательно присматриваясь к полковнику.
— В том-то и дело, что он жив и сидит в тюрьме. Сегодня солдат из тюремной охраны принес мне его записку.
— Может быть, фальсификация? — спросил Ухтомский.
— Исключено. Записка написана шифром, который известен только нам двоим. Я его сам изобрел. С Филатовым я рассчитался. Теперь я ухожу в отряд. Ваше превосходительство, во имя дела спасения нашей родины вам необходимо скрыться, уйти из Ростова. Иначе…
Беленков продолжал говорить длинно и путано, Бахарев думал о том, что ему предпринять в следующий момент.
Записка
Галкина медленно приходила в себя. Сначала она ощутила озноб, потом почувствовала тошноту. Она приподнялась и села, прислонившись к стене. В голове плыл какой-то колокольный звон. И вдруг она все вспомнила. Резко открыв глаза, она вскрикнула от боли в голове, но все же, держась рукой за стену, медленно поднялась и взглянула в сторону кровати. То, что она увидела там, снова подкосило ей ноги. С трудом открыв дверь в переднюю, Галкина добралась до умывальника. Холодная вода несколько освежила ее. Она осторожно ощупала огромную ссадину на лбу. Теперь она ясно помнила лицо Беленкова, удар в голову. А потом он расправился со спящим Иваном. «За что?» — думала она и не могла найти ответа. Мало-помалу силы возвратились к ней. Выпив воды и не решаясь больше зайти в страшную комнату, она накинула прямо на халат пальто, укрыв голову платком, вышла на улицу. «Куда идти? — подумала она и тут же решила: — К корнету Бахареву».
На улице никто и не обратил на нее внимания. Мало ли кто как ходил в то время! Эка невидаль — шатается! Может, пьяная, а может, от голода. Еле-еле держась за стены домов, она добралась до квартиры, где жил Борис. Дверь ей открыла Вера.
— Боже мой, — сказала она, — кто это вас?
— Где Борис Александрович?
— Он ушел, — замялась Вера. — Я не знаю. Да вы проходите. — Она подхватила падающую с ног Галкину и с трудом оттащила ее в гостиную на диван.
— Беленков, — сказала, тяжело дыша, Галкина. — Он ворвался к нам в дом, убил Ивана… он спал… ударил меня… ушел потом. Он револьвером ударил, ручкой.
Галкина вдруг схватила Веру за руку с неожиданной силой. Глаза ее широко раскрылись.
— Он не придет сюда, не придет? Вы дверь заперли? — Она попыталась встать и снова упала, потеряв сознание.
Вера положила ей на голову тряпку, смоченную водой. Постояла с минуту.
«Обо всем этом немедленно должен узнать Федор Михайлович, — подумала она. — Что-то произошло не так!..»
Как ни старался Бахарев затянуть разговор с Беленковым, через полчаса ему пришлось согласиться — надо уходить.
— Безопаснее всего — это отправиться пароходом по Дону, — сказал Бахарев. — У меня есть знакомые, они помогут устроиться на пароход.
Он исчез, и действительно, появившись часа через полтора, сказал, что все в порядке. Ему удалось договориться с капитаном парохода «Коммунар», идущего вверх по Дону.
— Поедем как боги, — сказал он, — нам дадут двухместную каюту.
Князь не возражал. После прихода Беленкова на него напало какое-то безразличие. Полковник же всеми силами старался скорее уйти. Он даже не стал провожать Ухтомского на пристань.