Приключения 1969

Голант Вениамин Яковлевич

— Да.

«Супруги Зульцер» вышли из машины.

«Последнее официальное лицо нацистской Германии, с которым мне пришлось столкнуться, — подумал Светлов о Линденблатте. — Неужели я избавлен на долгое время от необходимости восхвалять фюрера, жать его приспешникам руки? Как я рад, что не услышу бесконечных маршей, барабанной дроби и тупых выкриков: «Хайль Гитлер!»

Каждый раз, когда он приезжал в Берн, ему казалось, что он заснул и перенесся на век назад. Анна, с изумлением поглядывая на старинные дома, башни, магазины с надписями на вывесках готическим шрифтом, на фонтан посредине площади

с фантастическими украшениями, заметила:

— Словно в сказке из времен Вильгельма Телля.

Вышли на Бундесплац. Здесь возвышалось внушительное здание швейцарского парламента и правительства. Анна, несколько лет не выезжавшая из Германии, с интересом глядела на витрины магазинов, поражаясь обилию продуктов и товаров, которых в Берлине она давно не видела.

— Вот что значит не участвовать в войне, — глубокомысленно заключила она.

Анна Штайнер, против ожиданий, оказалась довольно умной и сговорчивой, но чувствовалось, что при необходимости она не остановится перед тем, чтобы пустить пулю в лоб «муженька». По ее инициативе договорились, что не будут вести между собой никаких лишних разговоров, чтобы предотвратить случайности и как-нибудь не обнаружить, что они немцы.

Вальтер Шульц сразу понравился Анне. Своим тактом и корректностью он резко отличался от пошляков офицеров разведки, с которыми ей приходилось общаться. Но Анна была не из тех, кто дает волю своим чувствам: она приняла дружеский тон, предложенный ей «супругом», но чувствовалось, что она постоянно настороже. Светлов не раз замечал, что она разглядывает его исподтишка, старается в нем разобраться.

С швейцарским паспортом в кармане он чувствовал себя почти счастливым. Ему хотелось побыть одному, поразмыслить о всех событиях, развернувшихся с такой головокружительной быстротой. Но как уйти от Анны?

— На аэродром нам еще не скоро, зайдем в кафе, — предложил он.

Сели за столик. Анна заказала кофе, Светлов — рюмку коньяку и развернул перед собой газету. Анна быстро выпила кофе.

— Вальтер, а что, если я зайду в несколько магазинов? Мне нужна кое-какая мелочь.

— Ну что ж, иди, время у нас есть. Далеко от кафе не отходи, — Светлов был доволен, ему так хотелось побыть одному. Когда Анна ушла, он задумался.

В Иране он наверняка встретится с советскими людьми. Какой будет эта встреча? Как оценят его работу? Может быть, сумеет побывать на Родине? От одной этой мысли сердце забилось сильней. Скорее, скорее в Иран!

Он пробыл в Иране около трех лет — до августа 1941 года — и всегда с удовольствием вспоминал это время. Когда он окончил восточный факультет университета, специализировавшись по персидскому языку, Ганс Шульц сумел устроить его в абвере. Знающих персидский язык было довольно мало, и в абвере нуждались в таком специалисте. Вальтер окончил разведывательную школу, ему присвоили офицерский чин и назначили в отдел, который занимался Ираном. Вскоре его командировали на практическую разведывательную работу в Иран. Обстановка там была в то время сложной. Немцы делали на Иран большую ставку. Укрепляя свои позиции в его экономике, они рассчитывали, утвердившись в стране, завладеть тамошней нефтью и использовать страну как плацдарм для продвижения на Кавказ, в Индию и Ирак.

После нападения

на Советский Союз гитлеровцы стали склонять иранское правительство на военный союз, но иранцы медлили с таким решением. Тогда в августе 1941 года в Иран под видом коммерсанта прибыл адмирал Канарис. В его задачу входило организовать в стране военный переворот, чтобы поставить у власти более сговорчивых деятелей. Одновременно Канарис должен был подготовить диверсии на дорогах Ирана на случай вступления советских войск.

Узнав, что местный резидент абвера Миллер поручил организацию диверсий майору Югансону, подвизавшемуся в Иране под видом датского коммерсанта, и русскому эмигранту Кирееву, Канарис остался недоволен. Югансона он считал нерадивым работником, а Кирееву не доверял, да к тому же его охарактеризовали как медлительного человека. Канарис распорядился включить в подготовку диверсии Вальтера Шульца, о котором был очень хорошего мнения.

Воспоминания нахлынули с такой силой, что Светлов забыл о кафе, о газете, хотя не выпускал ее из рук. Со стороны можно было подумать, что он углубился в чтение. Ему вспомнилось, как он начинал подготовку диверсии, о чем сейчас же поставил в известность Москву. Один эпизод особенно ясно предстал в его памяти. Это поездка на север Ирана, в имение Дехуды, участника диверсии.

Выехали после завтрака. Серый «опель» поднимался по узкому шоссе, которое несколько раз опоясало высокую покрытую редким кустарником гору. Справа уходили под облака крутые склоны, а слева тянулся отвесный обрыв. На дне темного ущелья глухо шумела река.

«Опелем» правил Киреев; Светлов сидел рядом, а Югансон на заднем сиденье; коверкая персидские слова, он инструктировал подрывников. Звали их Курбан и Реза.

У Курбана было длинное лицо, плоское и неподвижное. Тонкий продолговатый нос, узкая полоска бесцветных губ, торчащие в стороны скулы. Правую щеку Резы наискось пересекал широкий багровый шрам. Со своим уродливым лицом Реза производил отталкивающее впечатление. Загорелые дочерна, в пыльных обтрепанных костюмах, подрывники косились на Шульца и Югансона, переглядывались друг с другом.

Югансон тронул Светлова за плечо, проговорил по-немецки:

— Погляди, что за типы! Они похожи на пиратов из романа Стивенсона.

— Если кто-нибудь заплатит им больше и прикажет прирезать нас, они это сделают немедленно, — откликнулся Светлов.

— Ты прав, черт побери!

Дорога петляла. Гора вдруг оказалась не сбоку, а впереди. Казалось, асфальтовая полоса шоссе уперлась в нее и ехать дальше некуда. Машина остановилась. В горе зияло темное отверстие — вход в туннель, выложенный каменными плитами. Охраны около него не было. Туннель не освещался.

Светлов спросил Киреева:

— Ну что, займемся делом?

Киреев достал из машины ручные электрические фонари:

— Берите. Без них нечего соваться.

Туннель тянулся почти на километр. Киреев показал Резе и Курбану места, где надо заложить взрывчатку. Светлов мысленно представил, что получится, если при взрыве произойдет обвал.

— М-да, — вырвалось у него невольно.

Киреев услужливо подскочил к нему:

— Что вы сказали?

— Чтобы восстановить дорогу, русским придется прокладывать новый туннель.