Приключения 1984
Шрифт:
— Какие хорошие люди есть у нас в ауле! — сказала она.
— Не только у нас — всюду! — убежденно возразил Сайимбетов.
— А если меня здесь найдут? — голос Фирюзы дрогнул.
— Кто найдет?
— Мало ли у меня теперь врагов, а у старухи Мохиры — друзей. Она кого угодно подговорит против меня. Кто меня защитит здесь?
— Возьмите-ка ребенка, и выйдем со мной на минутку, — сказал Сайимбетов.
На улице было еще светло. На западе висела розовая полоса заката, и свет его
— Андрей! — позвал Сайимбетов.
— Здесь я.
Из калитки вышел рыжеволосый человек лет тридцати с открытым, спокойным лицом.
— Познакомьтесь, — сказал Сайимбетов. — Наш агроном Андрей Синцов. А это, Андрей, твоя соседка, Фирюза. Она о себе сама все расскажет. Беседуйте!
— Мальчик у вас? — спросил Андрей.
Фирюза кивнула.
— Ходит?
Он говорил на ломаном каракалпакском языке, но Фирюза понимала его, хотя ей становилось смешно от того, как он произносит совсем простые слова. И вопрос его был нарочито наивен.
— Ему и двух месяцев нет, — ответила она.
Андрей был, видимо, с веселой хитринкой.
— А говорить ваш парень умеет? — снова спросил он.
Фирюза улыбнулась.
— Вот теперь хорошо, — сказал Андрей и поиграл пальцами перед личиком младенца. — Ну, отвечай, как тебя зовут?
— Мексет, — уже весело ответила Фирюза.
Черными бусинками-глазами мальчик, не отрываясь, смотрел на Андрея.
— Выше нос, Мексет!
Андрей дотронулся пальцем до крошечного носика ребенка. Фирюза сразу почувствовала себя с этим русским парнем легко и просто.
— Я здесь обосновался рядом. — Андрей кивком указал на дом, в котором снимал квартиру. — Если что нужно будет, позовите.
— Спасибо, — ответила Фирюза. — У меня все в порядке. Соседи, дай бог им здоровья, принесли люльку, молоко. Постель Лутфи-ханум дала. Вот только лампы у меня нет. Вдруг ночью свет понадобится.
Андрей ушел к себе и вернулся с керосиновой лампой в руках.
— Пятилинейная, только стекло чуть отбито, — сказал он.
— Ой, что вы! — воскликнула Фирюза. — Мне лишь бы чуточку света!
Взяв лампу, она еще раз поблагодарила Андрея.
Минула неделя, Фирюза почти успокоилась. Лутфи-ханум относилась к ней как к родной дочери. И Фирюза, стремясь отплатить добром, вела все нехитрое хозяйство старушки. С Андреем она почти не виделась: он уезжал на рассвете на поля, а возвращался поздним вечером. Как-то, сидя верхом на лошади, увидел через ограду Фирюзу и весело спросил:
— Как живем, сестренка? Наверное, Мексета в школу уже собираешь?
Фирюзе опять стало весело от его голоса...
Ночью кто-то, просунув в щель лезвие ножа, отбросил крючок и открыл дверь. Фирюза вскочила,
— Кто? — едва слышно произнесла Фирюза.
Страх ее вдруг прорвался надрывным криком:
— Андрей-ага! Андрей-ага, помогите!
— Умолкни! — злобно велел вошедший. — Я Айтмурат. Докатилась до того, развратная, что родственников уже не узнаешь! Брат тебе не нужен! Тебе рыжего агронома подавай!
— Брат? Это ты? — у Фирюзы отлегло от сердца. — Зачем пугаешь среди ночи?
Айтмурат ответил с гневом:
— Я пришел, чтобы зарезать тебя! Довольно позорить наш род! Сперва к Базарбаю сбежала, потом к следователю по ночам шлялась. Теперь начала путаться с каждым встречным! И покровителя нашла: Сайимбетова, сына плешивого Сабира. А знаешь ли ты, что Пиржан-максум весь род Сабиров проклял? Они нашу веру осквернили. Нас теперь мулла-ишан тоже проклянет. И все из-за тебя, презренная.
— Брат! Милый брат! Я ни в чем не виновата. Ребенком своим клянусь!
— Не ври. Почтенная Мохира-ханум, спасибо ей, глаза мне на все открыла.
— Старуха лжет! Она меня со свету сжить хочет.
Но Айтмурат уже ничего не слышал, ничего не хотел понимать. Мелькнул топор. Страшно, словно почувствовав, что матери грозит опасность, закричал Мексет.
— Андрей-ага! — вновь закричала Фирюза. Она отскочила, забилась в угол.
— Где ты, шлюха?
Он слышал крик Мексета и шел на его голос.
— Ребенка не тронь!
— Стой, бандит! Стрелять буду!
Едва успев накинуть на себя пиджак, Андрей босой стоял у двери, следя стволом берданки за едва различимым в темноте человеком.
— А-а! Ты, оказывается, уже сам здесь, шакал!
Айтмурат кинулся к Андрею, взмахнул топором. Андрей успел уклониться, и удар пришелся ему в левое плечо. Ружье выпало. Андрей, превозмогая боль, все же опрокинул Айтмурата, обхватил его толстую шею и ударил головой о стену.
Кровь текла по руке Андрея. Он ослаб. Воспользовавшись этим, Айтмурат сбросил его с себя, поднялся и занес ногу, чтобы ударить сапогом в лицо Андрея.
Раздался выстрел. Айтмурат невольно присел, услышав свист пули над головой.
— Уходи! Не то я убью тебя, — послышался голос Фирюзы.
В нем была такая решимость, что Айтмурат не посмел усомниться.
— Ты что, сестренка, — бормотал он, пятясь к двери, — с ума сошла?
— Стой! — приказала Фирюза. — Никуда не уйдешь. Убью!
Айтмурат упал на колени. Теперь, услышав стон раненого Андрея, он, кажется, осознал, что сотворил непоправимое.
— Прости меня, Фирюза! Прости. Я ведь брат тебе!