Приключения 1990
Шрифт:
Сидели так, наверное, долго. Потому, что пробегавший в очередной раз мимо Валерка (а к этому времени он уже здорово нагрузился) сказал слегка заплетающимся языком: «Закругляйтесь, мужики, закрываемся». И, прежде чем Игорь успел ответить, убежал к своим коллегам, столпившимся у буфетной стойки в грязно-белых коротких куртках. Одного из них Игорь признал — того, толстого. Мудрено было не запомнить его маслянисто-ленивую рожу. Нетрезвую к тому же.
Расплачивался Крисань. Сунул Валерке купюру, поглядел
— Все нормально, мужики? — напрягаясь, спросил Валерка.
— Нормально, — пожалел его Игорь. — Спасибо, Валерик.
— Все путем? — настаивал тот, покачиваясь.
— Ясное дело.
— Ну, заходите.
На улице стемнело. Парк заметно опустел.
— Что это за парень? — спросил Крисань спустя какое-то время.
— Школьный товарищ. Живем в одном доме.
— Товарищ? — усомнился Крисань. — Что-то у твоего товарища пиво чуть не рубль кружка. Я не к тому, что денег жалко. Просто для сведения.
— Как? — удивился Игорь. — Может, он просто ошибся?
— Может, и ошибся, — без убежденности сказал Крисань. — Всякое бывает.
Они шли молча, слегка разомлев от пива. Игорь проводил Крисаня до метро, а самому ему до дома было рукой подать.
— Счастливо, братишка, — сказал Крисань. — Если что, помни: я рядом. А вообще — звони.
— И ты тоже, братишка, — сказал Игорь.
Едва он успел войти в квартиру и поздороваться с матерью как в дверь позвонили. Звонок получился совсем коротким, словно телеграфная точка. Мать открыла, впустив соседку из квартиры напротив.
— Я все ждала-ждала, когда Игорь придет, — заговорила она, взволнованно округляя глаза и отчего-то шепотом. Звали ее Вера или Варя, Игорь точно не помнил. Она была лишь ненамного моложе матери и жила вдвоем с дочерью, которая теперь заканчивала восьмилетку.
— Там у нас кто-то на чердаке, — сказала соседка.
— Кто там может быть? — спросила мать нормальным голосом, и соседка испуганно прижала палец к губам.
— Ш-ш! Услышит!
— Кто?
— Мужик какой-то. Две недели тут живет, я замечаю. Днем его нет, а к ночи приходит. Я смотрела: и подстилку себе там сделал. Может, бандит какой.
— Надо вызвать милицию, — мать потянулась к телефону.
— Подожди, — сказал Игорь, — я сейчас посмотрю.
Легкий пивной хмель еще бродил в голове, ему было приятно выглядеть перед двумя женщинами сильным и уверенным.
— Не надо, — с тревогой сказала мать.
— Да он спит, — успокоила соседка. — Храпит — отсюда слышно.
Она осторожно приоткрыла дверь. В самом деле, сверху доносились звуки, похожие на сонное сопение.
— Сейчас разбудим. — Игорь сделал шаг, но мать ухватила его за руку.
— Не ходи!
— Ты что, мам? Кого ты боишься? — удивился
— Неизвестно, пьяница или кто еще, — сердито сказала мать. — А если преступник? С ножом?
Игорь засмеялся, и она, поняв, что этим его не остановить, заговорила по-другому.
— Даже если пьяница. Что ты с ним станешь делать?
— Выгоню к чертям.
— Ой, не надо, мало ли кто это, — сказала и соседка.
— Выгонишь? На себе потащишь? Не ходи, Игорь, я тебя прошу.
Он задумался. Действительно, тащить на себе пьяницу не хотелось.
— Ладно, — согласился он. — Вызывай милицию.
Наряд приехал очень быстро. Два молодых, крепких милиционера взбежали наверх, светя перед собой карманными фонарями.
«Гляди-ка! Отдыхает. Ну-ка, вставай!» — услышал Игорь.
Ночного гостя уже вели вниз. Это был маленький человечек неопределенного возраста, худой и жалкий, в обтрепанном пиджачишке. Он щурился на свет красными глазками без ресниц и безропотно шагал, подталкиваемый своими конвоирами. На лице его читалась полная покорность обстоятельствам, ежедневно и произвольно определяющим его судьбу.
Один из милиционеров поехал с ним на лифте, другой задержался на площадке.
— Это вы сигнализировали? — спросил он.
Мать кивнула.
— Что это за человек?
— Да это ведь бомж, — сказал милиционер. — Без определенного места жительства.
— Как это? — не поняла мать. — Он что же, дома не имеет?
— Бомжи — они без прописки, — охотно объяснил милиционер. — Может, из заключения только что. А может, так, бродяга. Значит, обязательно там окажется. В общем, если что, мы позвоним.
Он вызвал лифт и уехал.
— Какой несчастный человек, — сказала мать.
— Почему несчастный? — удивился Игорь. — Не работает, гуляет где хочет. Ворует, наверное. А ты — несчастный.
— Может быть, — она покачала головой, вздохнула. —-Все равно. Таких всегда очень жалко.
Игорь не понимал, почему он непременно обязан жалеть бомжа, но спорить не стал: мать задумалась. Возле губ у нее пролегли горькие складки. Игорь всегда немного боялся непонятной ему печали и поспешил уйти в свою комнату.
Резкий звонок сдернул его с постели. Не открывая еще глаз, он лихорадочно зашарил рукой справа у изголовья, отыскивая автомат, и, не ощутив привычной прохлады металла, проснулся.
Мать уже ушла на работу. Утреннюю свежесть он почти проспал. Пятна солнечного света, неровно обрезанные тенью листвы, разогрели паркет до температуры парного молока. Приятно было ступать по ним босыми ногами. А в прихожую солнце не доставало, тут казалось темно и зябко.
Снова загремел звонок. Игорь приоткрыл дверь. На площадке улыбался Валерка.