Приключения-91
Шрифт:
— Он и так наговорил почти на час.
— Эх, зелень зеленая! Лучше бы сам написал. Так-то оно вернее. Да ты не вешай носа, — ободряюще похлопал Кима по плечу полковник, вставая из-за стола и начиная мерить кабинет шагами. — Я тебе такого помощника подобрал, спасибо скажешь.
— Карзаняна? Он еще не приходил.
Полковник давно хотел познакомить молодых людей на каком-нибудь горячем деле. Он был уверен, что, работая вместе, они хорошо дополнят друг друга, что порывистого, а иногда и безрассудного в своей запальчивости Илью Карзаняна, очертя голову лезущего, как было известно Смолянинову, куда
— Мы с его отцом, Степаном Карзаняном, вместе начинали. С ним да еще с Семенычем. Левко-то попозже пришел. Хотел я Илью в уголовный розыск взять после школы милиции — не пошел. Решил, как отец, все с самого начала. Это неплохо. Вот институт закончит — и к нам. Толковый парень, сам увидишь. Кстати, помнишь, Ким, дело «Серебряный потир»? Или до тебя еще было?
— Это вы про скатерть?
— Неужто вспомнил? — удивился Смолянинов и даже присел на край стола.
— Дело просмотрел. Я же тогда у вас в помощниках был.
— Во, во. Про скатерть, про нее, голубушку. Как Ревзин про нее сказал, мне сразу в голову ударило: а не та ли плюшевая, что была в розыске по краже из музея.
— По описанию та самая.
— Вот я и подумал, чем черт не шутит, может, как раз ее старик и видел. Принеси-ка мне это дело, я еще раз почитаю. И вот еще...
Он не успел закончить. Зазвонил телефон прямой связи с начальником управления. Выслушав генерала и коротко ответив: «Есть!», Смолянинов повернулся к Киму:
— Иди к себе. Я вернусь — вызову.
Последний раз лейтенант Карзанян был в областном управлении полгода назад, в конце осени, когда его вызвали, чтобы объявить благодарность за оперативное, по свежим следам, задержание преступника, совершившего квартирную кражу. С тех пор здесь сделали ремонт, и все внутри трехэтажного, покрашенного салатовой краской здания сияло чистотой.
Илья разделся, подошел к зеркалу, висевшему рядом с гардеробом, пригладил коротко подстриженные черные вьющиеся вихры, одернул китель и остался доволен. «Брюки вот только немного того, а так ничего». Он вскинул левую бровь, что означало полное удовлетворение собой, и пошел на второй этаж, где располагались кабинеты сотрудников уголовного розыска.
«Кто же этот Логвинов? — думал он про себя. — Что-то я не слышал такой фамилии. Видно, на «земле» не работал».
Илья считал себя человеком до крайности невезучим. Не то что Вадька Сычев. Тот совсем нос задрал, когда на повышение пошел. Поначалу, когда Сычев поступил в районный отдел, он все за Карзаняном увивался: «Покажи, расскажи, посоветуй». Чуть что, бежал за помощью к Илье. А теперь уже и не вспоминает, кто его работать учил.
В левом от лестницы коридоре нужного кабинета не оказалось. Это не смутило Илью. Он по опыту знал: то, что ищешь, всегда оказывается в противоположной стороне. Хотя всегда начинал слева.
Через десяток-другой шагов он оказался в середине правого коридора. «Сычев В. А. Логвинов К. К.» — прочитал Илья на табличке. «Интересно, Константин Кузьмич или Кондратий Карлович? — улыбнулся он про себя. Ладно, чего злиться-то. Дело бы знал. Смолянинов, отец рассказывал, тоже лейтенантом пришел и сразу на должность старшего оперуполномоченного.
— Проходите, пожалуйста, садитесь, — послышался от окна приятный голос.
Только подойдя ближе к окну, Илья разглядел по ту сторону рамы с блестящими, как зеркало, стеклами высокого молодого человека. Он закрыл окно, вышел на середину комнаты и, подойдя вплотную к Илье, произнес еще мягче:
— Здравствуйте.
«Неаттестованный, — заметил про себя Илья, разглядывая шикарную волнистую шевелюру незнакомца, скрывавшую уши. — Чужак, офицеру такое украшение с рук не сошло бы. Это точно. Пижон».
— Здравствуйте, — с достоинством ответил он на жесткое рукопожатие тонкой, но сильной ладони. И с удивлением в голосе спросил: — Вы Логвинов?
— Да, Ким Климович. Присаживайтесь.
«Вот тебе и Кузьма Кондратьевич! — подумал Илья. — Как же Смолянинов на работе такого патлатого держит?»
Илье не хотелось сидеть, хотя он целый день провел на ногах. Его заинтересовал костюм собеседника, облегавший тело хозяина плотно, но не стесняя движений. Из обшлагов рукавов тонюсенькой, не толще спички, полоской выглядывали твердые, даже на взгляд, рукава сорочки. Завершался туалет умопомрачительным галстуком. Темно-красный, в слегка мерцающую крапинку, он удивительно гармонировал с цветом костюма и делал человека очень нарядным. Даже не столько нарядным, сколько солидным.
Илья, стараясь не глядеть на него, устроился спиной к окну, спрятав под стул свои забрызганные уличной грязью, заметно поношенные туфли. Он невольно позавидовал этому человеку: когда ему самому приходилось надевать обнову, за версту было заметно, что не костюм принадлежит хозяину, а наоборот.
В наступившей тишине Илья чувствовал себя неловко. Ему вообще редко приходилось заглядывать в кабинеты, сидеть за столом. Разве что, когда проводил прием населения. Основное место его работы — улица, дворы, подъезды домов, иногда квартиры излишне расшумевшихся граждан или тех, с кем он вел профилактическую работу. Там все ему знакомо и привычно, а здесь как-то не по себе под бесстрастным взглядом хозяина кабинета.
— Вы давно в милиции? — спросил вдруг Ким.
— Пятый год. А вы?
— Девять.
— А я думал, новичок. Что же я тебя раньше-то не встречал? — незаметно для себя переходя на «ты», удивился Илья. — Все больше в кабинете?
— По-разному. Сначала в сельском районе работал, потом в оргинспекторском отделе. А ты с чего начал? — принял предложение Ким.
— С задержания, — улыбнулся своим воспоминаниям Карзанян. — На второй день, как в отдел пришел, поехал в райком на учет вставать. А в трамвае, гляжу, у тетки кошелек из сумки какая-то девица тащит.