Приключения Буратино (тетралогия)

Брусницын Алексей

Из разговоров с «бывшей бонобо» Малыш много узнал о привычках и образе жизни карликовых шимпанзе. В частности, о том, что Франс де Вааль, главный специалист в мире по этому виду обезьян, говорил: «Они ведут себя так, как будто изучали «Камасутру», а в 2012 году получил Шнобелевскую премию за следующее «открытие»: бонобо могут распознавать членов своей группы не только по лицам, но и по виду анально-половой области.

Постоянно дуясь в шахматы, Малыш серьёзно подтянул свой уровень в этой игре. Лоло тоже заметно поднаторела: научилась распознавать ловушки и перестала принимать в жертву все фигуры подряд. Соперничать с ней стало по-настоящему сложно, Малыш подозревал, что тот, кто изображал виртуальную обезьяну, стал пользоваться подсказками компьютера.

И

вот в конце августа его пригласили на некую встречу, которая, как он надеялся, должна была утвердить его положение среди провозвестников новой религии.

Было жарко. Жара была такая, что, казалось, домам было жарко. Их окна были наглухо закрыты трисами (так здесь называют жалюзи), чтобы не пускать внутрь солнечный жар. Если прислушаться, в душном воздухе можно было уловить мерное электрическое гудение от работающих мазганов (так здесь называют кондиционеры). Дома потели через их отводные трубки, из которых вода лилась прямо на раскалённый асфальт или камни мостовой, но в лужи не скапливалась – испарялась мгновенно. И даже ветер с гор, слабый и ленивый, был горячим. Он как будто прогревался, вея меж раскалёнными стенами Иерусалима.

Малыш ехал на трамвае в Старый Город, где ему была назначена встреча. В трамвае было хорошо. Мазган фурычил вовсю, приятно покачивало, в окне сменяли друг друга более или менее колоритные городские пейзажи. Так бы ехал и ехал, хоть вокруг Земли, лишь бы не выходить в эту геенну огненную…

У входа в подземелья города Давида 39 Даниэля встречал долговязый тип, которого нужно было опознать по жёлтой бейсболке.

– Что слышно о последнем заседании Кнессета? Когда наконец примут законопроект о запрете курения в черте города? – произнёс Даниэль пароль на иврите.

39

Город Давида – старейший район Иерусалима на месте города, основанного ещё в бронзовом веке. Здесь после победы над иевусеями царь Израиля и Иудеи Давид построил свой дворец и основал столицу в начале первого тысячелетия до нашей эры.

– Уже скоро, но курить запретят только по шабатам, – услышал он отзыв. – Следуйте за мной.

Тип нырнул в арку с табличкой «Система водоснабжения. Тоннель Езекии», ведущую в большой двор с навесом от солнца и скамейками под ним. На входе в подземелье контролёр отсканировал протянутый ему долговязым стретчер, сняв оплату за вход. Железная лестница привела в обширное помещение, из которого расходилось несколько путей. Провожатый Даниэля выбрал тот, что вёл к системе водоснабжения, и минут пятнадцать они спускались по разным лестницам: металлическим, деревянным или просто вырубленным в породе. В одном месте прошли по помосту с прозрачным участком над узкой вертикальной шахтой, ведущей в бездну, – идти по стеклу было жутковато. После чего очутились в просторной каверне, в которой группа туристов смотрела голографический ролик о том, как три тысячи лет назад строилось это подземелье. За каверной их ждала небольшая комната, с одной стеной из металлической решётки, заросшей снаружи густой зеленью. От неё тянуло свежим воздухом, а сквозь листву просматривалось небо. Даниэль думал, что они уже глубоко под землёй, а на самом деле оказались в склоне холма под стеной Старого Города. В комнате висел плакат с текстом, предлагающим посетителям выбрать, каким путём дойти до Силоамского пруда: сухим или мокрым. Проводник велел Даниэлю снять обувь, и тот понял, какой из путей им предстоит.

Сначала они почти по пояс оказались в бурлящей холодной воде. Поток вырывался откуда-то из-под земли и устремлялся во тьму. Проводник включил фонарь. Они прошли по железной решётке, больно впивающейся в босые ступни, и оказались в тёмном коридоре с шершавыми стенами. Это, очевидно, и был тоннель Езекии. Сам тоннель оказался очень

узким – двоим в нём было не разойтись. Течение здесь почти не чувствовалось, и прозрачная вода едва доходила до середины голени. После колючей решётки гладкое дно его было приятно. Они шли минут двадцать. Сначала потолок был в нескольких метрах над ними, но постепенно становился всё ниже, и в нескольких местах приходилось идти на полусогнутых ногах, ещё и наклонившись. Тоннель извивался, как будто его строители не были уверены в выбранном направлении. Наконец проводник остановился. Он постоял, прислушиваясь, потом наклонился и погрузил руку в воду. Вверху на стене появилась горизонтальная трещина, из которой пробивался оранжевый мерцающий свет. Трещина стала расширяться вниз, скрежеща камнем о камень, пока не образовался дверной проём с порогом чуть выше уровня воды.

Долговязый выпрямился и сделал руками приглашающий жест. Даниэль переступил через порог и оказался в невысоком, освещённом живым огнём коридоре. Проводник за ним не пошёл. Он приказал:

– Надень маску и иди.

Снова наклонился, и проём задвинулся.

Даниэль бросил на пол сандалии, которые держал в руках, и вставил в них ноги. Достал из рюкзака чёрную балаклаву, натянул на голову и зашагал вперёд. Факелы, прикреплённые к стенам, коптили и воняли так, что он невольно шёл всё быстрее и быстрее.

Коридор окончился тупиком. Даниэль внимательно осмотрел стены и даже ощупал их: никакого намёка на кнопку или рычаг. Но тут стена с приятным рокотом сама поехала вниз.

Даниэль оказался на пороге большого, вытесанного грубыми инструментам зала: метров пятнадцать в длину и в ширину и с потолком метров в пять. По периметру стояли напольные канделябры-меноры, по семь масляных светильников в каждом, в них трепетал живой огонь. В отличие от коридора пахло здесь очень приятно, наверное, масло в светильниках было ароматизировано.

В центре стоял трон – по-другому не скажешь. И канделябры, и трон благородно отблёскивали золотом. На троне восседал Амир, перед ним вокруг низкого каменного стола по кругу были расставлены белые пластиковые стулья, на большинстве из которых сидели люди. Всё это выглядело очень эклектично и напоминало заседание кружка анонимных алкоголиков, которое вёл тип с манией величия.

Странности сборищу добавляло то, что все кроме Амира были в масках. К Даниэлю обернулись: Бэтмэн, монстр-зомби, монстр-оборотень, просто какой-то монстр, пара карнавальных итальянских масок с длинными носами, кот или кошка и маскарадная бабочка с перьями.

Амир указал ему на один из свободных стульев.

С интервалами в пять минут в дверь вошли ещё трое: белый кролик, монстр-клоун и Сальвадор Дали. Над дверью располагался довольно большой монитор, на котором был виден коридор с факелами. Когда на пятачке перед дверью появлялся очередной участник маскарада, Амир впускал его; где-то в подлокотнике его трона прятался рычажок для управления дверью.

Когда все белые стулья были заняты, Амир заговорил:

– Итак, господа, мы наконец в сборе. Позвольте мне начать. С вашей помощью наш мир должен стать родиной ещё одной религии. Современной, актуальной, наукоёмкой, с настоящим богом. Той, которая поможет человечеству сдвинуться с мёртвой точки в духовном и технологическом развитии.

Последователям этой религии не нужно будет корчить из себя святых, они смогут быть самими собой – обычными людьми со своими слабостями и недостатками. Им не нужно будет соблюдать десять заповедей, как у христиан, или шестьсот тринадцать, как у иудеев, – достаточно будет одной: приноси пользу обществу, не мешай жить другим и будешь жить вечно! И никакого ада. Ни при жизни, ни после завершения биологического цикла.

Все вы попали сюда не случайно. На протяжении двух месяцев вы и ещё сотни человек по всему миру занимались предварительным продвижением основ нашей религии. Вы новые двенадцать апостолов – те, кто показал себя лучше всех в этом деле: доносить до людей истину. Умеющие располагать к себе и вызывать доверие.