Приключения Буратино. Сборник

Брусницын Алексей

Лис поначалу не показался опасным противником: бил не сильно, уклонялся не особенно быстро, хотя и эффективно. Скоро стало понятно, зачем изогнут его меч – так было легче обойти щит противника. На кожаном наруче Урсуса появились пара глубоких порезов. В очередной раз почти почувствовав клинок на своей коже, Медведь решил побыстрее закончить бой, тем более, что зрители уже недвусмысленно стали выражать нетерпение. Он начал наносить удары по шлему противника, зная, что так он только оглушит его, а не раскроит череп. Шлем Вульпеса загудел как колокол, а сам лис, как

говорят боксеры, «поплыл»: руки его стали опускаться, а движения становиться все менее уверенными. После очередного удара «в бубен» Урсус вышиб у него из руки меч и ударом щита, который он подглядел у Хагана, отправил на землю глотать песчаную пыль.

Однако, к чести Вульпеса, он не стал выкидывать «белый флаг» в виде двух сведенных вместе указательного и безымянного пальцев. Он силился встать и встретить решение зрителей на ногах. Урсус помог безоружному подняться, при этом помня о предупреждениях ланисты, он достал кинжал из ножен на поясе Вульпеса и отбросил его подальше. Для того, чтобы узнать решение прокуратора он перевел взгляд на балкон. Пилат почему-то медлил… В Тут Урсус испытал в высшей степени приятное потрясение – по левую руку от Пилата он заметил светлый овал женского лица и скорее сердцем, чем глазами узнал Орит… Она, заметив его взгляд, помахала рукой. Вдруг он услышал металлический щелчок и почувствовал движение рядом. Медведь резко развернулся к Лису. Тот, воспользовавшись замешательством, попытался ударить щитом, но Урсус чудом успел отклониться. Однако в следующий момент почувствовал на боку острую боль – его как кипятком ошпарили. Рефлекторно он выбросил руку с мечом перед собой, отстраняясь он непонятной опасности…

Через секунду зрители наблюдали, как меч Урсуса раскачивался в такт конвульсиям Вульпеса, который заливал песок вокруг себя кровью из распоротой брюшной артерии. А Урсус освободившейся рукой зажимал рану на боку, оставленную потайным выкидным клинком, который прятался в щите Вульпеса.

Рана оказалась неглубокой – клинок лишь распорол кожу на ребрах. Лекарь-иудей состоявший при школе Берцеллиуса, собрался было наложить швы, но в загон для гладиаторов вбежал гарнизонный лекарь, который пользовал Урсуса, когда тот жил у легионеров.

– Аве, Урсус! – закричал он. – Меня прислал декурион Тиберий Порциус, дабы не дать этим коновалам изувечить тебя, – и как будто только сейчас заметил коллегу. – Прошу вас, не обижайтесь, это всего лишь цитата.

И уже как бы обращаясь исключительно к Урсусу, вполголоса добавил, прекрасно понимая, что его слышит не только раненый:

– Хотя я всецело разделяю эти опасения…

Лицо гладиаторского лекаря стало наливаться кровью, он был тучен и явно склонен к апоплексии.

– Ну, что тут у вас? А ну, отойдите в сторонку, любезный, – римлянин нетерпеливо потрепетал пальцами.

– Послушайте, вы! Командуйте у себя в гарнизонной лечебнице! Это раб ланисты Гнея Берцеллиуса, и я приставлен лечить его! – фальцетом закричал иудей.

Маленький, сухой римлянин, скорее склонный к обморокам, побледнел и вкрадчиво произнес:

– Неужели

вы думаете, что ваш сутенер посмеет отказаться от помощи, великодушно предложенной офицером императорской армии?

– Господа! – перебил их Урсус. – Пока вы тут выясняете у кого крыша круче, я истеку кровью из-за этой пустяковой царапины. О чем вы спорите? Тут делать нечего – пару швов…

Лекари помолчали. Первым нашелся шустрый римлянин. Он отодвинул ветошь, прикрывающую рану и задумчиво произнес:

– Положим, парой швов тут не обойдешься, но трех вполне хватит…

– Пять! Не меньше! – торжествующе заявил иудей. – Так он быстрее сможет драться.

Римлянин, не глядя на коллегу, спросил:

– Чем вы собираетесь шить?

– Нитками, – издевательским тоном произнес иудей, – чем же еще прикажете шить?

– Какими, позвольте узнать? – снова бледнея спросил римлянин.

– Хлопковыми. Какими же еще? – иудей обвел глазами присутствующих, как бы приглашая разделить его недоумение по поводу явной глупости оппонента. Тем временем находящиеся в помещении гладиаторы, надсмотрщики и два легионера столпились вокруг и с интересом наблюдали за ходом консилиума.

– Хлопковыми?! – вскричал римлянин. – Оно и видно, что вы абсолютно не осведомлены о последних достижениях современной медицины!

Он достал из складок тоги отливающий глянцем моток, поднял его над головой и обращаясь ко всем возвестил.

– Китайский шелк! Выбор императорских легионеров! Многократно снижает риск гнойного заражения раны.

Иудей презрительно фыркнул:

– Нить, получаемая из червя?! Она сама по себе – источник заражения.

– Вы невежественны и имеете наглость своим невежеством кичится!

– Если вы думаете, что там, в своем Риме, больше понимаете во врачевании ран, то это – глубочайшее заблуждение!

– Да что вы, жалкие иудеи, можете понимать в медицине вообще и в военной хирургии в частности?

– Побольше вашего! Вы только и можете, что придумывать латинские названия греческим терминам. А ваш Цельс всего лишь и сделал своего, что описал клинику сумасшествия! Благо, материала у вас там хватает – каждый второй!

– Может быть, вы назовете имя хотя бы одного великого врачевателя из иудеев?

– Их множество! А вам они неизвестны из-за вашей неосведомленности!

– Да у вас даже школы своей нет!

– Наглая ложь! Наша школа происходит от египетской, более древней, нежели греческая! В отряде Моисея было немало искусных врачевателей, которые передали нам свои знания.

– Надо быть воистину слабоумным, чтобы полагать, что главное преимущество науки – это ее древность. Это же нонсенс! Искусные врачеватели… Да если хотите знать, ваши египтяне хороши были только в искусстве мумифицирования своих несчастных пациентов!

Обалдевший от такой наглости потомок Моисея не нашелся, что ответить… К этому моменту он настолько налился кровью, что, казалось, сейчас лопнет. Его оппонент, напротив, был бледен, как покойник.

Иудей заверещал:

– Прошу вас немедленно выйти вон и не мешать мне работать!