Приключения Даши и янтарных человечков древлинов
Шрифт:
Весь класс снова обвалился хохотом.
– Вот видите! – радостно вскрикнула Виолетта, словно получила подтверждение своим словам о ненормальности Даши. – Она безнадежна! Не от мира сего. Бедняжка… – с деланной жалость добавила она.
– Но, Даша, ты же не думаешь… – только и успела неуверенно произнести учительница, как Даша прервала ее.
– И вы тоже! – она схватила рисунок, портфель и, расталкивая одноклассников, рванула к выходу. – Отстаньте от меня! – крикнула Даша и выбежала.
Она неслась по улицам родного города, обгоняя несущиеся по небу облака, так что капли дождя не поспевали за
– Я им докажу! Я им докажу… я им докажу…
Что именно и кому собирается доказывать «бегущее неразумное дитя», дядям и тетям было невдомек и, пожав плечами, они разворачивались и продолжали идти по своим взрослым, очень важным делам. Взрослые только ежились под зонтами от непонимания и сырости, тут же позабыв о странной девочке, то ли из-за невнимательности, то ли из-за отсутствия любопытства.
А Даша ворвалась в дом, взлетела по лестнице, подбежала к своему тайнику, о котором знали все в доме, и инопланетяне, конечно, тоже, достала бабушкину шкатулку, открыла ее, извлекла Большое янтарное Солнце и крепко прижала его к сердцу. Сердце неистово стучалось и рвалось наружу, но девочка попросила его успокоиться.
– Милое сердечко, пожалуйста, не надо так стучаться! Мне немножко больно!
И детское сердце послушалось и чуть-чуть успокоилось. А вместе с ним успокоилась и Даша.
Она с благодарностью разжала ладошки и с любовью взглянула на янтарь.
– Спасибо тебе, бабушка! Спасибо тебе, янтарь Большой, как Солнце!
Да, в Даше не было ни капли злости, ни зернышка обиды, ни тени разочарования. Ей только было странно и непонятно. А еще удивительно – почему над ней смеялись?
– Я знаю, что вы есть! – как заклинание произнесла Даша и спрятала свой янтарь обратно в тайник.
Потом девочка пообедала тарелкой супа, потом сделала все-превсе уроки, а после этого она пошла осматривать дом в поисках гостей из других миров. Или хотя бы следов их присутствия.
Даша тщательно осмотрела свою комнату, мельком заглянула в спальню родителей, где, собственно, не было ничего интересного, и на месте инопланетян она бы ни за что туда не зашла, хотя там тоже пропадали и появлялись вещи, и потом спустилась вниз.
Гостиная, гостевая и кухня тоже не представляли ничего интересного, и тогда Даша отправилась в гараж. Который, кстати, являл собой целый бесконечный таинственный непознанный мир и был и складом, и чуланом, и погребом, и вообще всем тем, где хранились ненужные, «отложенные до лучших времен», старые и прочие загадочные вещи, «дорогие как память», «с которыми жаль расставаться» или «жаль выбрасывать».
– Уж тут я вас точно найду! – говорила сама себе девочка, стоя на пороге неизвестной вселенной.
Место, занятое обычно машиной, было пустым и скучным, поэтому Даша со смешанным чувством страха и интереса отправилась в глубины неизведанного.
В тот момент, когда она проходила ближние галактики маминых солений, варений и прочих неизвестных консервов в стеклянных банках всевозможных форм и объемов, прозвучал сигнал семейного автомобиля и ворота начали скатываться под потолок.
Даша как ни в чем не, бывало, прикрыв ладонью глаза от света фар, вышла вперед и остановилась на
– Ты чего тут? – удивленно спросил отец.
– Решила старый свой мольберт найти! – ничуть не смутившись, сообщила Даша.
– Зачем он тебе? – спросила мама, выходя из пассажирской двери. – Он же сломан.
– То-то и оно! – серьезно ответила дочь. – А я решила его починить!
– Ну, что ж! – улыбнулся папа. – Это дело!
Он подошел к дочери, чмокнул ее в щеку, щелкнул указательным пальцем по носу «Дзынь» и пошел в дом.
– Не думаю, что ты сможешь найти хоть что-то в этом… – мама задумалась над названием, но, не найдя ничего подходящего, разочарованно махнула рукой и тронулась вслед за мужем, – не задерживайся тут!
– Хорошо, мамочка! – весело ответила Даша, дождалась, когда за родителями закрылась дверь, и обернулась в глубины затерянной вселенной.
Оттуда пахло теплом, темнотой и пылью. А еще любопытством и жаждой знакомства с инопланетянами.
– Я иду к вам! – произнесла девочка и отправилась на поиски.
Пройдя опять мимо уже знакомых полок с соленьями и вареньями, Даша оказалась среди старых покрышек и прочих неизвестных металлических и пластиковых частей от автомобиля. Тут даже была крышка багажника от автомобиля «мицубиси-кольт». Старая и помятая, замененная после аварии. Это была как раз та вещь, «которая дорога как память». Ведь автомобиль был продан еще до рождения Даши. А по воспоминаниям родителей именно благодаря ему они и познакомились (папа чуть не сбил маму), и первый раз – «фу»– поцеловались. Даша видела это автомобиль только на фотографиях. И сейчас с трудом узнала в полумраке, после того как наткнулась на ржавую и помятую памятную железяку. И тут же, на следующем шаге, к своему величайшему разочарованию, она поняла, что вышла на поиски абсолютно не подготовленная. У нее с собой не было фонаря.
– Какая же ты глупышка, Даша, – начала отчитывать себя Даша. – Вот точно про тебя сегодня сказала Виолеттка – «безнадежная»! Я очень расстроена и очень на тебя зла! Хотя, нет! «Зла» – это слишком! Ограничимся тем, что я сердита! И еще разочарована…
Тут же за стеной громко заговорил телевизор, и родители начали спорить о чем-то взрослом. Даша, рискуя сбить коленки о еще что-то «дорогое как память», вышла наощупь по стеночке к двери, пробралась незаметно по веранде и на цыпочках, чтобы не обращать на себя внимание, проскользнула в свою комнату на втором этаже. Девочка осторожно прикрыла за собой дверь, обернулась и…
Тут Даше показалось, что земля сначала перестала кружиться, а потом резко рванула в сторону, потому что ее колени подкосились и она схватилась за стену, чтобы не упасть.
На письменном столе стояла маленькая девочка. Размером с ладонь. Она, ничего не подозревая, рассматривала себя в крохотное зеркальце из Дашиного кукольного набора.
– Ты кто? – еле двигая губами, проговорила Даша.
– Ой… – вскрикнула девочка, отбросила зеркальце и спряталась за баночку с краской.
Со своего места Даша видела только край платья. Но она продолжала стоять без движения, едва дыша и стараясь не моргать. Она боялась, что, если шелохнется, глубоко вздохнет или закроет глаза, видение исчезнет. А между тем краешек платья все еще торчал и мелко подрагивал.