Приключения и фантастика (сборник)
Шрифт:
– Я пойду навстречу вездеходу - предупрежу. Ведь правда, они будут возвращаться тем же путем?
– Надо думать, что да. Можно предупредить их запиской…
– Верно!
– обрадовалась Ольга.
– Сложу кучу камней, а сверху - записку.
Она присела к столику, начала писать.
– Напиши еще такую: «Опасная зона. Смертельно».
Он и не заметил, как перешел на «ты».
– Зачем?
– Это для «гостей». Положишь на их следах метров за пятьдесят от нас. Побоятся приносить чек.
– Здорово! Идея!
Она старательно выводила буквы…
СЛЕДЫ
Встревоженный, сидел профессор Плугарь у громадной колонны подземного храма. Где-то в глубине «магической чаши», как он назвал конусовидную выемку, чуть светились холодные камни. Вот так в нем самом искрилась тревога. «Что случилось с Николаем? Где он задержался?» - жгла мысль. Появились различные догадки, конечно, грустные. Все могло случиться. Юноша мог упасть и повредить кислородный баллон… Или рация… тоже могла разбиться…
Иван Макарович поднялся, включил фонарь и только теперь обратил внимание на следы в пыли. Они ведь могут привести его туда, где, быть может, лежит сейчас Загорский!
Профессор быстро пошел по следам. Сперва ему трудно было отличать отпечатки ног Николая от своих, следы были спутаны. Ведь они вдвоем обошли храм, рассматривая истлевших селенитов. Шли только вдвоем, а сколько отпечатков в этой многовековой пыли! Следами усыпан весь пол вокруг «чаши», и Иван Макарович с удивлением заметил, что пришел снова на то же самое место, где только что сидел. «Эге, - подумал он, - начинаю плутать… Это нехорошо. И зачем я пошел вокруг чаши? Надо искать отверстие в туннель, а главное - спокойствие, спокойствие!»
В тонком искусстве следопыта Иван Макарович, безусловно, не был профессором. Ему пришлось одновременно овладевать этой наукой и применять ее на практике. Вспомнив довольно-таки запутанную кривую своего движения от входа в туннель, Иван Макарович, пробираясь между колоннами, все же дошел туда. Посветив фонарем, он увидел при входе в туннель четыре путаных следа. «Два - это мы шли сюда, - соображал Иван Макарович, - третий - это Загорский шел к выходу за аппаратом, а четвертый… Значит, он вернулся!» Да, сомнений не было: Загорский вернулся. Иван Макарович пошел по его следам. Сперва широкие шаги Николая вели к колоннаде. Но здесь они почему-то сворачивали не вправо, а влево…
Пройдя минут пять, профессор и не заметил, как попал в какой-то другой туннель. Собственно, это была широкая подземная улица. Она вела то прямо, то поворачивала под тупым углом. Иван Макарович ступал осторожно, как по тонкому льду. Следы Загорского вели все дальше и дальше. Теперь профессор уже не сомневался, что найдет юношу. Четкие следы в пыли вели безошибочно и тревога начала понемногу рассеиваться. Но все же какое-то неприятное чувство одиночества, быть может, даже страха ни на мгновение не покидало Ивана Макаровича. Подумать только - на таком расстоянии от Земли (почти четыреста тысяч километров) еще забраться в залитые темнотой недра Луны! А такое путешествие на планету, экскурсия по ней - не по плечу одному человеку. Здесь не выдержат самые крепкие нервы!
В этих подземных анфиладах темнота была так густа, так непроницаема, что сноп электрического света, падающий из фонаря, казался настоящим чудом.
«А что если фонарь испортится?
– неожиданно всплыла
– Что тогда?» Иван Макарович инстинктивно сжал ребристую поверхность футляра. На мгновение ему сделалось жутко, но только на мгновение. Усилием воли он отогнал от себя мрачные мысли. «Ну, что за глупости!
– подбадривал он себя.
– Ведь где-то здесь Загорский.» И он снова начал звать Николая в микрофон.
Но вот следы в пыли вывели профессора на большую площадь. Да, это в самом деле была просторная площадь. Лучи света от фонаря едва достигали противоположной стены. В нескольких местах зияли широкие туннельные входы, а среди них - меньшие, словно двери. Следы Загорского вели к одному из таких маленьких входов, и тут Иван Макарович увидел Николая. Юноша стоял, рассматривая что-то на стене, и оглянулся лишь тогда, когда увидел свет фонаря профессора.
– Иван Макарович!
– послышалось в профессорских наушниках.
– Да это же… это подземный… глубинный город! Я нашел вот на стене… - он посветил фонарем) - посмотрите письмена, а может быть, это их живопись…
– Товарищ Загорский!
– строго произнес в микрофон Плугарь.
– Это вы так выполняете поручения начальника экспедиции? Почему вы не вернулись сразу ко мне, как я вам приказал, а пошли совершенно в другую сторону?
– Да я, Иван Макарович, думал - посмотрю хоть одним глазом и немедленно… - оправдывался Николай.
– Даже малейшая недисциплинированность, товарищ Загорский, недопустима! Запомните это!
Они стояли друг против друга, опустив фонари вниз, и вечная тьма селенитского жилища окутывала их фигуры. Загорский почувствовал, как он краснеет от стыда.
– Даю слово… - пробормотал он, - обещаю…
– Ну, хорошо… - уже немного спокойнее сказал профессор.
– А теперь давайте познакомимся с глубинным, как вы говорите, городом. Быть может, это была столица селенитов?..
– Вы вот только поглядите… - Загорский осветил стену.
– Да. Но почему вы не отвечали, когда я вас вызывал?
– Я ничего не слышал.
– Интересно… Это надо проверить. Подождите здесь.
Иван Макарович вышел на площадь (их разделяла стена) и начал говорить Николаю. Но ответа не услышал. Николай также не слышал его рации. Они быстро установили, что порода, залегавшая вокруг, не только не пропускает, но и не экранизирует радиоволны, то есть не отражает их. Она их поглощает. Николай представил себе, как радиоволны проникают в верхние слои этой неизвестной породы и тотчас же начинают терять свою упругость, постепенно угасают и совершенно замирают в лабиринте незнакомых атомов, бессильные пробить их электронные оболочки.
– Интересно, - совсем не экранизирует! Ничуть!
– воскликнул юноша.
– Отбейте кусок, - попросил Иван Макарович. Загорскому с большим трудом удалось отколоть небольшой осколок породы. Он чуть не сломал и сильно затупил свой топорик.
– Теперь продолжим осмотр подземного поселения, - сказал профессор, шагая дальше.
«Поселения… - подумал Загорский, идя рядом.
– Это верно, - поселение, а не город. С одной стороны, всякий город и является поселением, но с другой - здесь нет ничего похожего на наши города». Он имел в виду дома с сияющими окнами, железные дороги, сады, скверы…