Приключения иммигранта - Алистер
Шрифт:
Компромисс. Ну, пусть будет так. Алистер включил запись и произнес, отворачиваясь к экрану: "Договорились".
"Утро" оказалось поздним, потому что Алистер ушел спать только к заходу луны (его часы показывали, конечно, время другой планеты, а как оно соотносится с местным - никто ему пока не объяснил). Проснулся он, правда, разбуженный светом и ветром с моря, рано, поразмышлял немного о том, как хорошо было бы поваляться в постели и никуда не идти, но любопытство все-таки выгнало его за дверь сразу после быстрого умывания. Когда же, в конце концов, начнет отрастать щетина? Не то чтобы она была ему нужна, но что же делает
Ленни еще торчал в аналитическом отделе, теперь уже в компании. Одени махнула ему рукой, несколько ребят поздоровались, Алли крикнул через полуоткрытую дверь: "С добрым утром, Алистер!"
– Ты уже завтракал?
– спросил Иверт.
– Пока нет.
– Хочешь? Я с тобой схожу.
– Может, позже. Ленни мне кое-что обещал.
– Что?
– Жаркие поцелуи, - проворчал объект разговора, не оборачиваясь.
– Алистер, минуту, я заканчиваю.
Алистер заглянул ему через плечо. На одном из экранов был текст на Стандарте, и он нагнулся поближе, пытаясь прочитать бегущую строку. Жесткие волосы имперца пахли морем и травой, как Гиатины. Они тут совсем не используют косметику, даже странно. Не считать же девчачьи "сценические" разводы макияжем...
"... повышен в звании и назначен главным инженером дестроера "Измир"". Экран поблек. Ленни встал, едва не задев не успевшего отстраниться наблюдателя, и развернулся к нему лицом. Алистер отодвинулся на разговорную дистанцию.
– Это про кого?
– нагло спросил он.
– Интересный парень к нам в плен попал; Вика попросила его биографию посмотреть.
– И что?
– Пока ничего особенного не вижу. Какая-то мутная история с ним была в начале службы, но вот какая именно... Может, Алли посмотрит, если будет время.
– Зачем ей?
– Я не спрашивал, и вообще она просила Элиса, а мне перепоручили по цепочке. Ну что, пошли читать?
– Если ты еще не спишь.
– Это подождет, - оптимистично пообещал Ленни.
– Библиотека дальше по коридору, за лестницей.
За лестницей обнаружилась еще одна галерея с фонтаном-каскадом, а дальше, за двойной деревянной дверью, - книгохранилище. Алистер видел такие в кино и музеях, а вот в обыденной жизни не встречал. Хотя в колледже была комната с коллекционными бумажными изданиями... Но там все было строго, сухо и опрятно, а здесь насыщенный влагой воздух гулял меж стеллажей и столов, в дальнем от двери закутке валялась груда подушек, и на всех поверхностях стояли и лежали книги, свитки и бумажные россыпи. Экраны, вкрапленные в стены там и сям, пара таких же, как в шпионском гнезде, "интерактивных столов", огромное пупырчатое... нечто с тонкими хрупкими листьями-ушками, кокетливо выглядывавшими в синее небо, под одним из окон... Людей в помещении не было.
Ленни уверенно прошел ко второму справа низенькому стеллажу, снял со средней полки пару книг и разложил их на ближайшем столе. Алистер, борясь с желанием немедленно запустить куда-нибудь руки, последовал за ним.
Книжки оказались вариантом учебника "для самых маленьких", с картинками и крупными буквами. На первом развороте была азбука, с такими же, как в детских воспоминаниях Алистера, "говорящими квадратиками". Только дома рисовали по одному предмету обихода на букву, а здесь в каждом поле теснился целый хоровод. Черная закорючка во весь квадратик была, похоже, имперской буквой, красная закорючка рядом с ней - транскрипцией на Стандарте. Черно-красные ряды маленьких закорючек под каждой картинкой, наверное, называли предмет... Какая
Первая закорючка в серии была похожа на галочку; транскрипция утверждала, что произносится она как "и". Фон заверял, что "огонь" (или пламя, или костер, или пожар - кто знает, что имел в виду художник под ярко-алыми язычками?) начинается с этой буквы и читается как "ирэ". Еще с "и" начинались "птица" (инн-йора), "цветок" (иале), "капля" (иидаэ), "меч" (или "шпага", или что-то в этом роде - итталирен) и "палевая кошка" (икеар). Ударения были аккуратно выделены в транскрипциях жирным шрифтом - Алистер еще из лекций Тэфи помнил, что их обычно больше, чем одно на слово. Правда, из переливающегося акцента Гиаты с Таишей это можно было бы и без объяснений понять. Следующая буква была в синих тонах, потому что вода, или волна, или влага, начиналась с "т". Всего в алфавите было сорок пять значков - тридцать отдельных звуков и пятнадцать слогов. Рисуночная азбука заняла полкниги, но к последней картинке Алистер с удивлением осознал, что постоянные черно-красные повторения в словах-примерах принесли плоды и половину он уже, кажется, запомнил.
– Ну как?
– спросил Ленни, до этого момента стоявший рядом беззвучно и неподвижно. Алистер чувствовал, конечно, его присутствие, но оно почти не мешало.
– Удачно сделано.
– Скажи автору, она будет рада.
– Я ее знаю?
– Посмотри последнюю страницу.
В самом конце книжки оказался портрет Тэфи, выполненный одной четкой летящей линией. Алистер педантично сличил буквы под улыбающимся лицом с азбукой.
– Рисовала тоже она?
– С начала до конца.
– Надо же, какая она талантливая.
– Есть такое дело.
– Мне кажется, или у тебя с ней какие-то особые отношения?
Ленни улыбнулся и нежно погладил портрет кончиками пальцев.
– Она мне просто очень нравится.
– А ты ей - меньше?
– Да нет...
– То ли ты так хреново объясняешь, то ли я опять ничего не понимаю в вашей личной жизни.
– Тебя Гиата еще обучит, - обнадежил имперец.
– Все у нас хорошо с Тэфи, не переживай. Просто - по-другому хорошо. Бывают подруги, бывают любовницы, бывает все сразу вместе...
– С чего ты взял, что я переживаю?
– ощетинился Алистер.
– Значит, показалось.
– Ты какой-то удивительно мирный сегодня.
– А ты как раз созрел затеять свару?
Алистер выдохнул - нарочито медленно. Свара была бы лишней.
– Нет.
– Да затевай, если нравится, - это совершенно не запрещено.
– А потом меня высекут какой-нибудь нестерильной дрянью, как Райни?
– Ради тебя простерилизуют, - фыркнул Ленни, но немедленно подавил веселье и продолжил уже серьезно: - Алистер, ты не понимаешь, просто запомни. Против воли тебя здесь могут запереть, обругать, выгнать или вылечить. Но не ударить.
– Даже если я начну первым?
– Со мной? Не считается.
– А, скажем, с Гиатой?
– Гиата может расстроиться и что-нибудь тебе повредить. Но влетит потом ей. Правда, не сильно. А вот если тебе поврежу что-нибудь я, спущенная шкура - это минимум причитающихся мне неприятностей.
– Почему такая несправедливость?
– Армейский персонал должен защищать штатских, а не калечить.
– А если штатские - чужеземные шпионы?
– Тогда с ними можно немножко поиграть, - Ленни весело улыбнулся и отошел на шаг.
– Вот мы играем, разве не заметно?