Приключения капитана Шпарина
Шрифт:
– Это только начало, я их всех, когда-то, просил меня отпустить.
На лестнице раздался дробный стук каблучков. Инга спустилась и уселась за стол.
– Никого не нашла, - заявила девушка, делая глоток вина.
– Разыграл. Шутник. Решил меня позлить?
– Разыграл! Это у меня такое хобби, Сергей Николаевич не даст соврать. Раньше было другое, но я его поменял, - сказал Шпарин, наблюдая за девушкой.
– Теперь я хоббист с хоботом.
– С большим прекрасным хоботом, - подтвердила девушка и выпила вино.
– На грани!
–
– Вы на грани дозволенного. Постеснялись бы старого человека или пожалели его либиду, говорить на эти темы. Мне хватило вчерашнего вечера.
– Либидо, - поправил Шпарин.
– За хобот надо сказать большое спасибо твоему начальству, Инга. Но ты ведь не в обиде на, так сказать, произведение не знаю какого искусства?
– Ни в коем случае. "Редкое животное" очень довольно. Ещё, - сказала девушка, двигая бокал к Шпарину.
– И в кроватку. Инга сегодня устала. Её надо пожалеть и приласкать. А вы почему не пьете?
– Конечно, пожалею и приласкаю. Не берёт!
– озадаченно сказал Шпарин.
– Эта покрепче. Странно, они же из одного теста? Надо было увеличить дозу.
– Дозу? Какую дозу? Голова...
– закатывая глаза, слабым голосом произнесла Инга.
– Готово, - сказал Шпарин, принимая падающую девушку.
– Понесли сногсшибленную кису. Надо же, не догадалась заглянуть в свою комнату. Не урони "редкое животное". Исключительно красивое создание природы.
Ингу уложили рядом с Викой. Маралов вытер пот со лба и присел на край кровати.
– Очень красивое создание, даже без сознания. Вместо заслуженного вечернего отдыха таскаю твоих девчонок. Но Инга потяжелее Вики.
– Одинаковые. Поддаёшь много. Меньше пьёшь - меньше потеешь и здоровья больше. Отвернись, приступаю к процедуре раздевания. Смотри-ка, не засыпает, всё время вертится!
– И третью будешь травить, если появится?
Шпарин накрыл девушек одеялом, повернул им головы лицом к лицу и поправил подушки.
– Обязательно. Спите, любимые. Завтра будет вам сюрприз, когда проснётесь. И серьёзный разговор, поставим точки где надо, снимем все вопросы, раз вы, наконец, обе попали в мои нежные руки.
– Плохо ты с любимыми обращаешься, отвратительно. Обещаешь и не выполняешь. Они постоянно об этом твердят. Что ты им наобещал?
– Ничего невозможного не обещал. Это двойник забил им головы. А я?.. А я...
Шпарин повесил одинаковые темно-синие платья на плечики в шкаф и уселся на кровать рядом с Мараловым.
– Только пришло в голову. Слушай, Николаич, а мы все-таки влипли!
– Куда-а?
– тоскливо протянул Маралов.
– Нету покоя. Ну нету. Что там опять?
– Слышал, что Инга сказала: Древака дал неделю на поиски. Как я раньше не догадался? Он не может их не слушать, профессия такая. Они наверняка на прослушке. Он знает о наших очень нежных отношениях. Они же переговариваются, одна с другой. Не думаю, чтобы они говорили о нас открытым текстом, где мы и как мы, но можно сопоставить. Так что он некоторым
Маралов понёсся вниз, а Шпарин смотрел на спящих девушек.
"Он их точно слушает, ну не он, а те, кому положено это делать. Может он сейчас читает распечатки разговоров и делает выводы. Выходных у него нет. Интересно, а Ляхов под "колпаком"? Наверняка... Я же вчера беседовал с Ингой с его телефона. А до этого он болтал с друзьями, дал точный адрес. Этого звонка вполне хватит. И сопоставлять ничего не нужно. Сколько у нас времени? В любую минуту могут приехать и начнется настоящее шоу".
– Принес? Давай сюда, пока не отрубилась.
Шпарин схватил телефон, повернул голову Инги и похлопал по щекам.
– Отстаньте...
– сказала Инга, не открывая глаз.
– Как мне плохо... плаваю...
– Ты смотри какая крепкая! Волшебник, я помню как ты пародировал Древаку. Сможешь произнести пару слов голосом Инги?
– И твоим могу, любым, - уверил экстрасенс.
– Я даже могу чревовещать.
– Урчать пузом будешь в другой обстановке, сейчас от тебя требуется произнести несколько фраз голосом умирающей девушки.
Шпарин сходил в ванную, наполнил стакан водой и набрал номер Ляхова.
– Слушаю, - раздался голос лейтенанта.
Шпарин вылил воду на голову девушки и приставил к лицу телефон.
– Что с тобой? Тебе плохо? Набралась?..
– заволновался Ляхов.
Шпарин толкнул экстрасенса и прошипел ему на ухо:
– Говори: мне плохо.
– Мне плохо-о...
– простонал Маралов голосом Инги.
– Ты где?
– спросил Ляхов.
– На "Горке"...
– продолжил экстрасенс.
– Приезжай, скорее-е...
– Еду!
– сказал Ляхов и отключился.
– Краски сгущаешь! Услышал что-то и порешь горячку!
– Собираемся. Я переодеваться, а ты брейся, потом неси наши новые вещи к выходу. Найди во что их сложить.
– Ну нет покоя. Нету... Зачем выдернул лейтенанта? И без него смоемся.
– Пешком?
– Две машины у дома.
– До первого полицейского.
– На такси.
– Городской телефон не работает. А с их мобильников звонить нельзя. Жаль, с третьей не увижусь. Прощайте, любимые. Не вспоминайте плохо.
Экстрасенс погладил розовые ступни выглядывающие из-под одеяла.
– Развел до полного выпадения в осадок, издевается над девочками. Бедные... Им сейчас плохо. Пяточки красивые, не говоря об остальном.
– Опять лапаешь мою собственность, страдалец тайный. Быстро пошел бриться!
Через пятнадцать минут оба друга сидели в зале и ждали Ляхова. Шпарин был одет в чёрный с синим отливом костюм. Из кармана выглядывал угол темно-синего платка. Маралов остался в розовой тройке и, положив на колени трости с черепом и золотым шаром, вертел в руках наручники, прихваченные из машины Инеева.