Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник)
Шрифт:
В прыжке гигантская тварь не только сломала столб, но и оторвала от него изуродованное тело охотника, которое было к нему привязано. Огромные когти в одно мгновение буквально выпотрошили мужчину, а сверкающие клыки оторвали верхнюю часть головы несчастного с такой легкостью, словно череп его был сделан из картона. Ремешки из прочной сыромятной кожи лопнули, словно бумажные; а там, где они уцелели, сдались плоть и кости. Бальта стошнило. Ему приходилось охотиться на медведей и пантер, но он и подумать не мог, что на свете существует тварь, способная в долю секунды превратить человека в кровавое месиво.
Саблезубый тигр выскользнул в ворота, и спустя несколько мгновений в лесу прозвучал громовой
Лоб Бальта покрылся холодным потом. Какая новая тварь войдет в них и превратит его в изуродованный труп? Его охватила паника, и он отчаянно рванулся, силясь разорвать путы. Ночь за кругом света костров буквально давила на него и казалась непроницаемой. А танцующее пламя обрело зловещий багровый оттенок, подобно геенне огненной. Он кожей ощущал на себе взгляды пиктов – взгляды сотен голодных свирепых глаз, в которых отражалась жажда крови душ, начисто лишенных сострадания, каким он его себе представлял. Они перестали быть людьми, превратившись в дьяволов из черных джунглей, столь же бесчеловечных, как и те создания, которых своими душераздирающими воплями призывал из тьмы шаман.
Зогар вновь испустил вопль, эхом прокатившийся в ночи, и он совершенно не походил на его первый крик. В нем слышалось дьявольское шипение – и Бальт похолодел, сообразив, что это означает. Если бы змея могла громко шипеть, то издала бы именно такой звук. На сей раз ответа не последовало – воцарилась оглушительная тишина, и сквозь шум в ушах Бальт разобрал лишь бешеный стук собственного сердца. А потом за воротами послышался шелест, зловещее сухое шуршание, от которого по спине юноши пробежал холодок. В проеме освещенных пламенем костров ворот возникло новое чудовище.
И вновь Бальт узнал его по описанию из старинных легенд. Это была гигантская змея из древних преданий, и ее клиновидная голова размером с лошадь покачивалась на высоте человеческого роста, а за нею скользило призрачное туловище. Меж зубов вился раздвоенный язык, и пламя костров плясало на белоснежных клыках.
Бальт уже ничего не чувствовал. Ужас осознания того, что его ожидает, парализовал юношу. Это была рептилия, которую полузабытые легенды именовали не иначе как «призрачная тварь»; в незапамятные времена она заползала в хижины по ночам и пожирала их обитателей. Подобно питону, она душила жертву в своих объятиях, но, в отличие от удава, ее зубы таили в себе яд, вызывавший помешательство и смерть. Ее тоже считали давно вымершей. Но Валанн говорил правду. Ни один белый человек не мог знать наверняка, какие создания обитают под сенью лесов по ту сторону Черной реки.
Тварь двигалась почти беззвучно, сопровождаемая лишь сухим шуршанием. Ее жуткая голова покачивалась на одном уровне с лицом Бальта, а шея слегка выгнулась назад – чудовище готовилось нанести удар. Юноша, как загипнотизированный, уставился в разинутую пасть, которая очень скоро поглотит его, и не чувствовал ничего, кроме подступающей тошноты.
И вдруг из темноты, сгустившейся позади хижин, вылетела стремительная сверкающая тень, и гигантская рептилия свернулась кольцами и забилась в конвульсиях. Словно во сне, Бальт увидел, как короткое метательное копье пронзило ее могучую шею чуть пониже челюстей; древко торчало с одной стороны, стальной наконечник – с другой.
Сплетаясь в чудовищные кольца, обезумевшая змея налетела на воинов, стоявших вокруг плененного юноши. Копье не перебило ей позвоночник, а всего лишь пронзило шейные мышцы. Яростно метавшийся хвост сбил наземь сразу дюжину воинов, и челюсти монстра судорожно сомкнулись на ближайшей жертве, обдавая остальных брызгами
Огромная змея налетела на костер, и тот рассыпался снопами искр и головешек. Боль от ожогов лишь подстегнула тварь, ее хвост обрушился на одну из хижин, и та рухнула, словно карточный домик, а из-под обломков во все стороны брызнули перепуганные люди.
В страхе воины перепрыгивали через костры, расшвыривая горящие головни. На мгновение пламя взметнулось стеной, а потом опало. В темноте, подсвеченной тусклым красноватым жаром рассыпанных углей, как в ночном кошмаре, металась по утрамбованной площадке гигантская рептилия, сбивая и калеча людей, которые с криками пытались спастись бегством.
Бальт почувствовал, как натянулась веревка, которой были схвачены его запястья, а потом – о, чудо! – он вдруг оказался свободен, и чья-то сильная рука потащила его в темноту, подальше от столба. Словно в тумане, он увидел Конана и ощутил железную хватку следопыта.
Кольчуга киммерийца была забрызгана кровью; меч, который он держал в правой руке, также покрывала засохшая кровь; в призрачном и неверном свете умирающих костров он казался настоящим великаном.
– Идем! Быстрее! Пока они не оправились от паники!
Бальт почувствовал, как в руку ему ткнулось топорище. Зогар Заг куда-то исчез. Конан тащил Бальта за собой, пока юноша не стряхнул с себя оцепенение, после чего смог передвигаться самостоятельно. Конан отпустил его и вбежал в хижину, у входа в которую висели черепа. Бальт последовал за ним. Он мельком отметил мрачный каменный алтарь, тускло освещенный отблесками огней снаружи; на алтаре скалились пять человеческих голов, и черты самой свежей показались ему кошмарно знакомыми: это оказалась голова купца Тиберия. Позади алтаря смутно виднелся идол в облике какого-то зверя, сохранивший тем не менее отдаленное сходство с человеком. Бальт задохнулся от ужаса, когда чудовище вдруг выпрямилось во весь рост и загремело цепями, протягивая к нему огромные лапы.
Меч Конана обрушился на неведомую тварь, круша плоть и кости, а потом киммериец потащил Бальта за собой вокруг алтаря, огибая бесформенную тушу на полу, к двери в дальней стене длинной хижины, через которую они и выскочили наружу, вновь оказавшись на открытом воздухе. В нескольких шагах впереди виднелся частокол.
Позади хижины с алтарем царила темнота. Паническое бегство не увлекло пиктов в эту сторону. У стены Конан остановился, обхватил Бальта за пояс и приподнял его на вытянутых руках с такой легкостью, словно тот был грудным ребенком. Юноша вцепился в заостренные края вкопанных в землю бревен и уселся на них верхом, не обращая внимания на боль, причиняемую ими. Он нагнулся, протягивая руку Конану, и тут из-за угла хижины с алтарем выскочил пикт. Воин остановился как вкопанный, разглядев в тусклом свете костров сидящего на верхушке частокола человека. Конан с убийственной точностью метнул топор, но воин уже открыл рот, чтобы поднять тревогу, и его громкий вопль перекрыл шум и гвалт на площадке, а потом резко оборвался, когда он рухнул на землю с раскроенным черепом.
Растерянность и паника не смогли окончательно подавить врожденные инстинкты. После того как отчаянный вопль заглушил крики уцелевших пиктов, на мгновение воцарилась тишина, которая сменилась нестройным ревом сотен глоток, и воины бросились к частоколу, чтобы отразить мнимое нападение. Бальт стиснул зубы от напряжения, и в следующий миг Конан оказался рядом с ним, после чего беглецы спрыгнули на другую сторону.
5. Дети Джеббала Зага
– В какой стороне река? – Бальт не ориентировался здесь.