Приключения короля Артура и рыцарей Круглого Стола

Грин Роджер Ланселин

— Потому что вы недостойны разговаривать с моим господином, — ответил карлик. Но дама все же повернула коня и только собиралась поскакать к рыцарю, как карлик нанес ей свирепый удар своей плетью, так что на лице у нее показалась кровь.

Горько плача, вернулась дама к королеве Гвиневере и рассказала о том, что случилось.

— Подлый невежа этот карлик, — закричал Герейнт, — я поеду и поговорю с ним сам.

— Поезжайте, — сказала Гвиневера, и Герейнт направился к карлику.

— Кто тот рыцарь? — спросил он.

— Я не скажу вам, — огрызнулся карлик.

— Раз

ты так груб, я спрошу у самого рыцаря, — сказал Герейнт.

— А вот этого вы не сделаете, клянусь честью! — вскричал карлик.

— Отчего же нет? — спросил Герейнт.

— Потому что вы недостойны разговаривать с ним.

— Я разговаривал с людьми более благородными, чем он, — сердито сказал Герейнт и, повернув коня, собрался поскакать за рыцарем, когда карлик нанес ему свирепый удар своей плетью, так что кровь показалась у него на лице и окрасила его белоснежную тунику.

Рука Герейнта рванулась к золотой рукояти меча, но затем он подумал: «Я не добьюсь отмщения, если убью карлика, а затем сам погибну, безоружный, от руки рыцаря». Тут он вернулся к королеве Гвиневере и рассказал ей о том, что случилось.

— Я поскачу за ним, — сказал он, — и, когда мы окажемся там, где я смогу добыть доспехи, копье и щит, я сражусь с этим гордым рыцарем.

— Что ж, ступайте, — сказала королева, — и если покажете себя достойным, то будете рыцарем Круглого Стола.

— Вскоре вы услышите обо мне, — сказал Герейнт. И с этим он удалился.

Весь день следовал Герейнт за рыцарем, леди и карликом по кромке леса, спускаясь в глубокие долины и поднимаясь затем на холмы Южного Уэльса. И к вечеру оказался он в странном городе, в центре которого возвышался своими башнями замок. Рыцарь поднимался вверх по крутым улицам по направлению к замку, и люди подходили к дверям своих домов и низко кланялись ему. И повсюду, звеня доспехами, ходили вооруженные воины и рыцари. Но никто не улыбнулся дружески Герейнту, когда он медленно проехал через весь город и покинул его, увидев, что рыцарь, его враг, скрылся в грозном замке.

На вечернюю землю ложились уже длинные, темные тени, когда Герейнт оказался на опушке леса и увидел среди деревьев развалины укрепленной усадьбы, почти такой же, как замок, со рвом и высокими башнями, толстыми стенами и узкими окнами. Но ров зарос сорными травами, башни потрескались и развалились, так что винтовые лестницы повисли в воздухе, стены во многих местах превратились просто в кучи камня, и только в одной комнате тускло светились окна.

На каменном парапете моста, ведущего через ров, сидел старик в лохмотьях, которые были когда-то прекрасными одеждами. И он любезно приветствовал Герейнта.

— Молодой сэр, по какой причине вы так печальны и почему вы опустили голову?

— Я размышляю о том, — ответил Герейнт, — где провести мне эту ночь. Ибо нахожусь я в чужой стране и все, кого я вижу, встречают меня враждебными взглядами.

— Будьте моим гостем, — сказал старик, — и я поделюсь с вами всем, чем располагаю сам. Было время, когда вы могли бы славно попировать в моих залах.

Но много зла и печали выпало с тех пор на мою долю.

Герейнт въехал через мост в разрушенную усадьбу, привязал своего коня к конюшне без крыши и последовал за своим хозяином вверх по каменной лестнице, в уютную комнату, где горел камин и стол накрыт был для скромного ужина. Подле камина в высоком кресле из резного дуба сидела старая леди, а на скамеечке возле нее прекраснейшая девушка, какую когда-либо приходилось видеть Герейнту.

Когда они сели за стол, Герейнт сказал своему хозяину:

— Вы ведь, верно, не всегда жили в разрушенной усадьбе, где некому о вас позаботиться?

— О нет, молодой сэр. Когда-то все было совсем не так, — сказал старик. — Я Ликональ, по праву герцог этого города и всех обширных владений вокруг него. Но по гордыне своей я отобрал У Идера, моего племянника, его владения и правил за него, пока он был несовершеннолетним. Но потом он овладел своими землями и моими, прогнав меня из замка, так что я, и моя жена, и наша дочь Энида, тогда еще ребенок, вынуждены были поселиться в единственном оставшемся для нас месте — в этом древнем имении, где долгое время обитали лишь галки и грачи.

— Так это герцога Идера приветствовали все, когда он въезжал сегодня в город? — сказал Герейнт. — Очень я желаю скрестить копье с ним, ибо он гордый и неблагородный рыцарь. Его карлик поднял свою плеть на даму королевы Гвиневеры. И меня он тоже ударил по лицу. Но у меня не было ни доспехов, ни копья, ибо я еще не рыцарь, так что я не смог бросить вызов герцогу Идеру. И потому я поскакал за ним, чтобы узнать, где он живет, и посмотреть, не найдется ли кого-нибудь, кто одолжил бы мне оружие.

— Это я сделаю весьма охотно, — вскричал герцог Ликональ. — И завтра вы сможете выступить против Идера, ибо завтра он устраивает свой ежегодный турнир и намерен выиграть Ястреба-перепелятника.

— Расскажите мне об этом Ястребе-перепелятнике, — сказал Герейнт. — Мне неизвестен этот обычай.

— Он сделан из чистого серебра, — ответил Ликональ, — и каждый год прибывают сюда рыцари со своими леди, чтобы состязаться за этот приз. Тот, кто выиграет его три года подряд, получает имя Рыцаря Ястреба-перепелятника. И им будет герцог Идер, если он выиграет завтра. Тогда он отдаст Ястреба-перепелятника своей леди, и будет она считаться прекраснейшей леди в мире.

— Завтра я сражусь с ним за этого Ястреба-перепелятника, — сказал тихо Герейнт.

— Вы не сможете претендовать на право сражаться за него, — сказал Ликональ, — если с вами не будет вашей леди, которую вы провозгласите прекраснейшей в мире.

— У меня нет леди, — сказал Герейнт. — И все же… Я никого не встречал прекраснее, чем ваша дочь леди Энида. Если она поедет со мной, то будет моей леди, пока я жив. Если же я завтра умру, она не станет хуже, чем была.

Тут леди Энида очаровательно покраснела и сказала, что она и в самом деле отправилась бы на турнир с Герейнтом. Но о том, что будет после турнира, она предпочла умолчать.