Приключения Корзинкиной
Шрифт:
— Знаю, — сказал Захаров, — и эта мумия тебе говорит «Емельянов, вырубай компьютер».
— Точно, — только и смог сказать Емельянов, — она и у тебя была?
— Только что.
— И у Анциферовой была, — сказал Емельянов, — Анциферова мне звонит и говорит — пеку на компьютере пирог, а тут мумия. А я не могу Анциферову слушать, я уже в двух шагах от пиратского клада, я ей говорю, Анциферова, я тебе перезвоню и тут, бац, у меня тоже мумия. И у тебя. А ты пробовал включать?
— Пробовал, — сказал Захаров, —
— Пойду уроки учить, — сказал Емельянов, — а ты?
— Я не маленький, чтобы меня Светлана Петровна воспитывала, — сказал Захаров, — это же ее мумия, усек?
— Усек, — сказал Емельянов, — но что я могу? А потом еще неизвестно, что эта мумия придумать может. Нет, я лучше пойду учить.
— Ну и как хочешь, — сказал Захаров и положил трубку.
Он, конечно, не собирался учить уроки, и пусть глупая мумия сторожит его в компьютере, но она не знает про другой компьютер, который принадлежит папе Захарова. Ха-ха-ха.
Правда, папа Захарова не разрешал сыну играть на его компьютере. Это был очень серьезный компьютер для бизнеса, но на нем была такая замечательная графика, такой мощный движок, что Захаров не мог удержаться, чтобы не нарушить обещание, данное папе.
В прошлые выходные папа улетел на Филиппины, где был съезд коммерсантов со всего мира. Они обсуждали свои дела, отдыхали, ходили в рестораны и плавали в океане.
Папа позвал Захарова в кабинет и сказал:
— Илья, я улетаю на четыре дня. Деньги на продукты я оставлю на столе. Друзей в дом не води и, пожалуйста, не включай мой компьютер. Или я установлю на нем пароль?
— Не надо пароль, — сказал Захаров, — я не буду его включать.
Ну, почему всегда так легко обещать даже самые трудновыполнимые дела. Только для того, чтобы показаться себе человеком слова? Но вот папа улетел, а Захарову, как назло, до зарезу нужно включить его компьютер. Ну и пусть, что он давал слово, ведь, он не мог знать, что к нему припрется мумия?
Захаров походил по комнате, посмотрел в окна, а потом решительно включил папин компьютер. Пароля нет, папа — кремень. Компьютер мощно загудел и начал загружаться. Захаров с опаской посмотрел на дисплей, а вдруг вынырнет мумия? Но все было нормально. Компьютер загрузил операционную систему и ждал указаний пользователя.
— Совсем другое дело, — радостно сказал Захаров и быстро защелкал клавишами, продолжая танковый бой.
Глава 39
Корзинкина скучала без Принца.
Вот когда он рядом был, даже когда приходил — уходил, она была спокойна. А тут вдруг ощутила, что ей ужасно не хватает ее милого Принца. Какие у него глаза, какой голос, какие слова. Так как Принц никто не говорит и уж, конечно, не ведет себя так. Корзинкина вспомнила свои прежние волшебства:
— дождевую бочку с пчелиными крылышками,
— негаснущий
— теплую бархатную лягушку,
— смеющиеся шоколадные конфеты,
— золотое колесо, ведущее к счастью,
— дождь-невидимку, который можно было только слышать.
И только рассмеялась, ну разве все это можно сравнить с Принцем? Она бы все это отдала только за один его чудесный смех. Ах, как мало он смеялся и как много грустил. И вот теперь его нет и Корзинкина ходила из комнаты в комнату и заглядывала во все углы, не специально, а так, на всякий случай.
— Ты чего потеряла? — спросил Дрын-Дыр, — деньги?
— Только о деньгах и думаешь, — огрызнулась Корзинкина, — можно подумать, что без них не прожить.
— Ты права, без денег не прожить, — согласился Дрын-Дыр, — деньги — это главное, что есть в жизни.
— Заткнись, Дрын-Дыр, — крикнула Корзинкина со слезами на глазах, — ты мне надоел.
— Ах, конечно, — сказал Дрын-Дыр, — если бы я был Принцем, ты бы не посмела мне сказать такое — заткнись, Принц! Ты бы сказала, ах, мой миленький Принц, говори, что угодно, я готова слушать тебя с утра до вечера.
— Послушай, Дрын-Дыр, — Корзинкина вытерла слезы, — ты умеешь танцевать менуэт?
— Менуэт? — выкатил глаза Дрын-Дыр, — а что это такое?
— Бедный Дрын-Дыр, он не знает, что такое менуэт, — развела руками Корзинкина, — ну, о чем с ним можно говорить?
— О деньгах можно говорить, — сказал Дрын-Дыр.
— А Принц знает, что такое менуэт, — мечтательно сказала Корзинкина, — ах, как хорошо он кланялся и приседал, как хорошо.
— Послушай, Корзинкина, — сказал Дрын-Дыр, воровато оглянувшись по сторонам, — ты хочешь стать принцессой?
— Да, — встрепенулась Корзинкина.
— Тихо, — прошипел Дрын — Дыр, — я же не глухой. Значит, ты хочешь стать принцессой…
— Очень, очень, очень, — Корзинкина сложила руки на груди.
— Еще раз перебьешь, — сказал Дрын — Дыр, — больше повторять не буду.
— Все, молчу, — Корзинкина зажала рот ладонями.
— Значит, ты хочешь стать принцессой… — медленно сказал Дрын-Дыр и посмотрел на Корзинкину, но та только крепче прижала ладони ко рту, — для этого нужно, …э-э-э-э-…а может, зря я это…ну, какая из тебя принцесса?
Корзинкина мужественно молчала. Только сверлила Дрын — Дыра взглядом.
— Ну, хорошо, — сказал Дрын — Дыр, — ты хочешь стать принцессой, но настоящая принцесса должна быть богатой. Бедных принцесс не бывает, все богатые. Ты, Корзинкина, богатая?
— Еще бы, — сказала Корзинкина.
— Да? — с подозрением спросил Дрын — Дыр, — а что у тебя есть?
Корзинкина стала загибать пальцы:
— дождевая бочка с пчелиными крылышками,
— негаснущий солнечный луч,
— теплая бархатная лягушка…