Приключения либроманта в СССР
Шрифт:
— Ну, у вас оно понятно, сытнее и интересней, но у нас мы как-то дружнее жили. Даже не знаю, как бы это тебе объяснить, — замялся батя, пытаясь подобрать правильные слова.
— Это я и сам заметил, но знаешь, что я тебе скажу, государство тут ни при чём. Люди у вас проще. У меня такое ощущение порой возникает, что их всех из села только вчера в город переселили. Хитрости в них меньше и цинизма. Телевизору пока ещё верят, хотя про того же Брежнева уже анекдоты травят, только в путь.
— Ты там осторожнее с анекдотами, — предостерёг меня Борисыч, — Сам-то чем думаешь заниматься?
— К тётке съезжу, дом куплю, а то квартиру мне светить никак нельзя, а бабу иногда
— Да нет, гены-то их не пропьёшь, — попытался Борисыч подкрутить по привычке уже отсутствующие усы, улыбаясь на пол экрана, — А с магией — шмагией своей что решил? Прокачивать будешь?
— Так, Борисыч, ты прекращай в больших дозах литературу читать. Твой неокрепший мозг далеко не всё вынести сможет, что у нас пишут.
— Я и у себя читать любил, только с книжками у нас сам знаешь как плохо, а тут дорвался, — смущённо признался Борисыч.
— Ладно, ты давай там, обживайся, и думай, чем займёшься. Постарайся найти что-то такое, чтобы самому нравилось, а иначе пополнишь ряды тех, кому в СССР хорошо жилось, а у нас плохо стало. Я вот, всю жизнь занимался тем, что мне интересно. С машинами возился, да музыку писал. А устроился бы куда-нибудь не туда, и может сейчас бы радовался, что к вам попал. Как я заметил, у вас тут не слишком-то с работой напрягаются.
— Ну, это ты зря. Если деньги нужны, то пашешь и пашешь, — обиделся Борисыч.
— А результат от той пахоты? У тебя мозоли за сто пятьдесят рублей и спина в мыле, а какой-нибудь сторож или электрик чуть меньше получают, зато ничего не делают целыми днями. Уравниловка тут у вас жёсткая по зарплатам.
— Ну, есть такое дело, — согласился Борисыч, — А насчёт того, чем заняться, так я думал на категорию пойти учиться. Нравится мне баранку крутить. Тем более у вас тут машины не чета нашим.
— Тоже дело. Выучишься, дай знать. Машину тебе подберём.
— Как это подберём? У тебя блат в каком-то гараже есть? — недоверчиво поморщился батя.
— Это у вас блат нужен. А у нас деньги достаточно иметь.
— Хочешь сказать, что ты грузовик мне можешь купить? — вытаращил глаза Борисыч.
— Не скажу, что любой, но могу, — не стал я вдаваться в подробности.
Если разобраться, то машину он на свои купит. Это его деньги на счёте лежат, а не мои. Кто же знал, что они ему и достанутся.
Глава 7
К родственникам я собрался съездить по двум причинам: мне нужно дом на кого-то оформить, и раз уж я понял, что шпион из меня никудышный получается, то заодно стоит запасной аэродром присмотреть, где отсидеться можно при случае, чтобы про меня забыть успели. Повытаскивал из каталогов подарков. Дядьке магнитофон импортный, снасти для рыбалки, а тётушке парфюм французский. Понятное дело, продуктовый наборчик сформировал, чтобы нахлебником не казаться. Уже в самый последний момент сообразил, что мне автомобильный атлас не помешает. Это в столицу дорога понятная, а я собрался "В деревню, к тётке, в глушь, в Саратов". Прямо как про меня высказался незабвенный Фамусов, определяя мой маршрут.
Дорога выпала тяжёлая. Состояние асфальта можно передать двумя оценками: очень плохо и ужасно. Одно радовало. Машин мало. Пару раз объезжал участки ремонта дороги. Рабочие, двигаются, как сонные мухи. Одинокий бульдозер что-то пытается скрести. Этак они до осени будут тут валандаться.
Да, напрасно я рассчитывал, что мне удастся держать среднюю скорость километров в восемьдесят. Первые триста километров преодолел за пять часов. Заметив, что после Ульяновска дорога
До села Комсомольское добрался к вечеру.
Оханье тётки, одобрительное ворчание дяди Рудольфа, восторги, вызванные подарками. А потом была баня! Эх, какое это чудо! Словно заново родился и насквозь пропитан гормонами счастья.
Когда мы с дядькой, разомлевшие и распаренные замахнули на улице по паре стопочек наливки, глаза у меня сами собой закрываться начали. Заснул сразу, как только голова подушки коснулась.
Разбудил меня дядька ни свет, ни заря. Всучил полотенце, а сам принялся заваривать чай, приличный запас которого я из дома в качестве гостинца привёз. Оказалось, что я, насыпая для Алисы чай и кофе в свои пакеты, сморозил очередную глупость. Мне всего лишь нужно было найти в интернете отсканированные каталоги товаров Внешпосылторга — в них и чай индийский в больших жестяных банках есть, и даже неплохой растворимый Nescafe в стеклянных.
Решили мы с дядей Рудиком на рыбалку ехать за соседнее село Усатово, а заодно и раков наловить. Накануне вручил ему безынерционную катушку, хорошую леску, набор блесен и спиннинговое удилище. Думал, на рыбалке оценит подарок, а он загрузил в свой ИЖ разборную бамбуковую удочку и сачок, которым бабочек ловят, да заявил:
— На окуня поедем. Для него блесна не нужна, но ты спиннинг возьми. Ты городской, тебе не столько улов нужен, сколько адреналин. Покажу тебе пару мест, может судака нормального там возьмёшь.
— А щуку? — облизнулся я, предвкушая борьбу чуть ли не с речным гигантом.
— Не, — ухмыльнулся дядька, — на Еруслане больше плотва, краснопёрка да окунь ловится. Ну и судак, если повезёт. А на щуку нужно в сторону Журавлёвки ехать.
Все пятнадцать минут, пока ехали, я ломал себе голову, как Генрихович собирается на удочку окуня ловить, и на кой ляд ему сачок понадобился. Я понимаю, если б он подсак взял, но ведь реально взял сачок для бабочек. Всё встало на свои места, когда мы остановились у плотины, из которой через огромную трубу в Еруслан неслась вода с соседнего пруда.
За пять минут дядька сачком наловил из трубы полведра мальков, приготовил удочку, оторвал рыбёшке туловище и насадил её голову на здоровый крючок. От силы через две минуты не напрягаясь, он вытащил приличного горбача. Млин, у него на удочке даже поплавка не было, а он на какую-то палку и рыбью голову такого красавца поймал.
— Ты на меня не смотри, — произнёс дядя Рудик, отрывая голову следующему мальку, — я таким Макаром быстро рыбы надёргаю. А ты попробуй поблеснить в районе вон той ветлы, — и кивком указал на раскидистое дерево, склонившееся почти до самой воды метрах в ста от плотины, — там перекат, а за ним несколько ям намыто. Глядишь, пока жара не пошла и поймаешь чего интересного.