Приключения либроманта в СССР
Шрифт:
— Где ж такого врача найти, — глядя на мелькающие столбы и деревья грустно ответила Наталья Фёдоровна, — Может ты возьмёшься присматривать за моей Толстушкой? Я смотрю у тебя машина ухоженная, да и звуков посторонних не слышно, в отличие от моей Нивы.
— Я бы с радостью, только найти меня сложно будет. Сами видели. Живу не близко, и телефона нет.
— Кстати, а почему не поставишь?
— Предыдущий хозяин дома сказал, что номеров нет, и не ожидается, — озвучил я слова Владимировича на мой подобный вопрос, — Вот я и не вставал в очередь.
— А сколько времени займёт клапана отрегулировать и свечи поменять? — вдруг
— Почему бы и нет. Новая прокладка под крышку у меня есть. С установкой магнитолы часа в два с половиной уложусь.
— Тогда делай. Через три часа в пятую квартиру зайди, — кивнула Наталья Фёдоровна на подъездную дверь, выходя из машины.
Чтобы не потеть в гараже, выгнал Ниву за ворота и снял клапанную крышку. Регулировка клапанов делается на холодном двигателе. Пока магнитолу ставлю, хоть мотор остынет. Немного подумал и притащил настольный вентилятор, который Гоша на чердаке нашёл. Пригодился прибор, а то я поначалу хотел домового заставить положить гаджет туда, откуда взял. Пристроил вентилятор под капотом, вместо убранного запасного колеса и направил на двигатель, чтобы остывал быстрее.
Наверняка в книгах какое-нибудь замораживающее зелье есть, но я как-то не задавался поиском таких жидкостей. Нужно будет мелкому задание дать, он у меня с недавнего времени в своём ноутбуке каталог всяких магических зелий составляет. Там у него чётко отмечено: в какой книге встречается, на что похож и за что отвечает тот или иной раствор.
Можно было, конечно, для заморозки повытаскивать железных тяжестей, но пока я их доставать буду, да обратно убирать, двигатель сам остынет. Да и не понятно, как себя металл при резком охлаждении поведёт. Я маг начинающий, что-нибудь не так сделаю, а вдруг блок лопнет.
— Ну что Наталья Фёдоровна, садитесь за руль, принимайте работу, — отдал я ключи хозяйке и уселся на пассажирское кресло.
Директриса заняла водительское место, проверила нейтраль, выдернула подсос и запустила двигатель.
— Давно я не слышала, чтобы у моей Толстушки так тихо мотор работал, — помотала головой женщина, — Давно ты машинами занимаешься?
— С детства, — ни грамма не соврал я, — Магнитолу проверьте. В УКВ диапазоне вы, к сожалению, кроме Первого канала телевидения ничего слушать не сможете, но на средних волнах Маяк с Чебоксарской вышки хорошо ловится, — показал, как настраивать радио и протянул директрисе кассету, на которую записал двойной альбом Донны Саммер, вышедший весной этого года, — А это Вам от меня подарок.
Наталья Фёдоровна вставила кассету в магнитолу, дослушала до припева заглавную композицию, покрутив ручки баланса и тембра, достала из сумки блокнот и что-то быстро в нём написала.
— Позвонишь по номеру, который сверху написан, — отдала мне женщина вырванный листок, — Скажешь, от меня. Сто рублей я так понимаю для тебя не проблема? — и, дождавшись моего кивка, продолжила, — Это телефон начальника местной АТС. Отдашь ему сотню, заполнишь необходимые бумаги, и через три дня тебе проведут линию и подключат номер. Ниже мой домашний телефон. Позвони, когда тебе телефон подключат. Сколько я тебе должна?
В этот раз до столицы я решил добираться сам, своим ходом. Причина элементарна. Мне время жалко. Многие посмеются, и окажутся неправы, думая что самолетом оно быстрее получится. А вот
Есть и еще одна причина, личного характера. Я патологический очередененавистник.
Терпеть не могу стоять в очередях. Отчего-то здесь принято жаться друг к другу, громко разговаривать, ругаться, наступать друг другу на ноги и потеть. И ладно бы просто потеть. Последний раз в Москве я попал между вахтовиками, только что отметившими возвращение на Большую землю, и тремя мамашами с целым выводком детей. Если бы не сердобольная старушка, стоящая передо мной и заметившая, что я сильно побледнел, там бы и грохнулся в обморок. Пришлось выйти на улицу, под дождь. Так и простоял у крыльца больше часа, время от времени заглядывая в зал и напоминая о себе. А местным ничего. Стоят, и хоть бы хны.
Из дома я выехал за полночь и покатился себе по холодку и пустым дорогам. То ли дороги за лето подлатали, то ли я к ним привыкаю помаленьку, но особого раздражения они у меня в этот раз не вызвали. До Мосфильма добрался за семь часов с копейками, почти на полтора часа быстрее, чем на Копейке получалось.
Я успел попить остывший кофе из термоса, и схомячить пару бутербродов, прежде чем увидел Дмитрия Николаевича, неспешно бредущего к проходной. Надо же, какие люди здесь пешком ходят.
— А, Валера, приехал уже, — сонным голосом поприветствовал меня главреж, когда я вышел ему навстречу, — Пошли сразу пропуск оформим. Вчера дотемна с монтажом засиделись. Не выспался. Николаев к десяти обещал подъехать, так что успеем на свежий глаз фильм посмотреть.
Просмотр фильма оставил у меня двойственное впечатление. Вроде и постарались кинематографисты на совесть, но как всё портит начало фильма, и разрыв в середине, где диктор начинает вещать.
Впрочем, кто я такой, чтобы свое мнение высказывать. Режиссеру виднее, как фильм примет зритель. Да и про чиновников стоит помнить. Запросто могут фильм не пропустить, если он не в том ключе пойдет, который соцреализм предусматривает. В этом времени мало снять интересный фильм. Главное, чтобы он был идеологически выдержан.
— Ну, и как тебе? — заёрзал на стуле Дмитрий Николаевич, заметив, что я замер после просмотра.
— А диктору обязательно столько говорить? — встряхнулся я, отбрасывая в сторону посторонние мысли.
— Ты же понимаешь, что сценарий не мы пишем. Нам его выдали уже утвержденным, и хочешь не хочешь, а этот текст в нём должен быть, — развёл главреж руками, — Если честно, я и в таком виде его боюсь показывать. Больно уж смело мы с материалом обошлись.
— Хм, а мнение отряда космонавтов что-нибудь значит для тех, кто будет решение принимать? — тут же заработали у меня мозги в нужном направлении, — Покажем им фильм, и пусть они нам благодарственное письмо сочинят.