Приключения маленького горбуна
Шрифт:
Девочка снова поцеловала брата, и они, обнявшись, зашагали дальше.
Корявый был настолько ошеломлен твердостью детских характеров, что перестал хлестать маленького горбуна. Постояв немного, он двинулся вслед за ними, со свистом рассекая воздух прутиком и ворча на ходу:
— Я буду пороть тебя, как упрямого осла… противный мальчишка. Видали, он не боится… Ты у меня узнаешь, где раки зимуют… Улитка проклятая!
Услышав такое сравнение, Тотор расхохотался. Его смех был немного нервный, но настолько оскорбительный и ироничный, что Корявый остановился как вкопанный, не понимая, во сне это или наяву. А Тотор, расхрабрившись, продолжал:
— Так ты еще здесь? У тебя только и хватает
Мальчик встал в позу исполнителя, покашлял немного, попробовал голос, презрительным жестом отодвинул малайцев и, не обращая внимания на матроса, стал выщелкивать пальцами ритм и притоптывать ногой.
Смелее, мальчуган! Не унывай! Мужчиной будь, не бойся смерти. Жить — это значит заплывать за край И снова выплывать из круговерти. Ты не боишься ничего, малыш, Тебя не может поглотить пучина, Ты никогда от страха не дрожишь И боль ты презираешь, как мужчина. Неси свой чертов горб, Прославь свой род. Мой старичок-горбун, Вперед! Вперед!Малайцы, большие любители музыки, завороженно слушали чистый высокий голос мальчика. Звуки проникли в их сердца и затронули самые сокровенные струны души. На какой-то момент пираты забыли о своей свирепости и смотрели на маленького певца завороженно, как змеи на дрессировщика. К тому же исполнителем был ребенок, израненный, исколотый, несчастный заложник, чье героическое поведение оказалось достойным взрослого мужчины. Корявый почувствовал молчаливый протест конвоиров. Он топнул ногой и сжал зубы, тогда как Тотор спокойно сказал:
— Вот видишь, бедняга, надо поискать другое сравнение.
— Поищу, — только и смог выдавить матрос.
Наконец заложники с конвоирами добрались до удивительной лачуги, которая должна была служить им тюрьмой.
ГЛАВА 2
Тюрьма. — Паром. — Фруктовый обед. — «Негодяй!» — Предложение тюремщика. — Бравада Тотора. — Признание Корявого. — Расправа. — Избитые. — Тяжелая ночь. — План маленького горбуна. — Свобода или смерть.
Странность тюрьмы состояла в том, что она находилась одновременно на воде и на воздухе. Симпатичная легкопродуваемая хижина с крышей, покрытой банановыми листьями, и стенами из бамбука стояла на мощных столбах метрах в пятидесяти от берега в живописной лагуне [152] , образованной рекой Флай. От порога до воды было метров пять, а вглубь опоры уходили метра на четыре.
Как же добраться до места?
Четверо вооруженных слуг, как по команде, остановились у воды. То же сделали дети и Корявый. Около берега перед ними плавал паром, размером семь на пять метров, окантованный со всех сторон веревкой. Один из малайцев встал на него и сделал приглашающий жест юным заключенным. Брат
152
Лагуна — мелководный залив или бухта, отделенная от моря песчаной косой.
Через несколько минут плот пришвартовался к дому на сваях. В полу оказалось квадратное отверстие, из которого свисала веревочная лестница с бамбуковыми перекладинами, похожая на те, что делали в клетках для попугаев. С проворством обезьяны охранник забрался в хижину и посмотрел на маленького горбуна. Тотору, который лазил по бушприту, как ходил по земле, не составило труда последовать примеру конвоира.
— Лизет, давай теперь ты, не бойся! — подбодрил мальчик сестру.
Подражая движениям брата, девочка уверенно залезла по качавшейся лестнице. За ними поднялся Корявый, оставив остальных на пароме. Слуга показал вновь прибывшим помещение: две комнаты с двумя ротанговыми [153] кроватями каждая. Внутри так же, как, впрочем, и снаружи все было сделано из бамбука или пальм — коврики, стены, потолок и пол. Последний оказался с просветами, в которые виднелась вода.
153
Ротанг, или каламус — лианы семейства пальмовых, используются для изготовления мебели, как строительный материал и т. п.
— Как рустер [154] ,— заключил маленький матрос.
В каждой комнате на полу лежали глиняные плиты, служившие очагом для приготовления пищи и покрытые теплым слоем теплой золы, от которой, если дунуть, можно было легко избавиться. Тут же стояли кувшины с питьевой водой. Снаружи на солнце висели гирлянды сушеной рыбы, а на полу были расставлены блюда со свежими бананами, апельсинами и саго — необходимый минимум, которого должно было хватить заключенным на первое время.
154
Рустер (мор.) — решетчатый настил на люке.
«Новоселье» узников состоялось, и малайцы приготовились отплыть, увозя с собой веревочную лестницу. Какой-либо связи с берегом больше не предвиделось. Спуститься по столбам? Но все они были утыканы гвоздями и иглами… Слуга тем временем взялся за трос, и вскоре все четверо провожатых оказались на берегу. Они отвязали канат, что не составляло никакого труда, и удалились.
Тотор, Лизет и Корявый остались в полном одиночестве. Теперь несчастные заключенные были один на один со злобным тюремщиком, который мог делать с ними все что угодно.
Маленький горбун осмотрел помещения и заключил:
— На земле сейчас ужасная жара, а в хижине нам будет хорошо. Тут так продувает! К тому же есть чем питаться.
— Да, — согласилась девочка. — Мы могли бы пообедать. Давай расположимся здесь… Это будет наша комната.
— Хорошо, а… тюремщик пусть живет в другой.
— Кто тут командует? — перебил их Корявый, свирепея на глазах.
Брат с сестрой переглянулись и, ничего не ответив, перешли в другую комнату, чтобы шепотом продолжить разговор. Лизет вдруг загрустила, вспомнив об отце, и вся твердость ее духа мгновенно улетучилась.