Приключения маленького горбуна
Шрифт:
— Боцман! Мой добрый Вилл! Ничего, все пройдет!
Старый моряк вращал ослепшими глазами и бормотал что-то нечленораздельное. Девочка, заметив чан с водой, намочила платок, протерла раненому лицо, да так и осталась сидеть рядом, положив его голову к себе на колени.
Капитан сразу догадался, что произошло, и бросился к сломанному лафету [150] . «Так и есть — новое предательство!» Издав крик ярости и негодования, Марион побежал к другому артиллеристу, ведь тот мог пострадать так же, как Вилл.
150
Лафет —
— Не стрелять! — кричал он на ходу. Подскочив к Бобу, моряк успел схватить гиганта за рукав.
Стало ясно, что подлая рука провокатора вынула из пушек два центральных цилиндра. Заметить дефект можно было лишь в момент стрельбы. Пушка откатилась с такой силой, что сломался лафет. Теперь одно орудие было выведено из строя, а полуживой боцман лежал возле маленькой Лизет. Еще секунда — и Боб Хариссон подвергся бы такому же риску. Вне себя бретонец сжал кулаки и прошипел:
— Ох, мерзавец! Ну, я до тебя доберусь! Посмотрите, Боб, какой опасности вы избежали…
— Но как же так? — вскричал гигант. — Они наступают! Что делать?
— За карабины, Боб! Друзья! Огонь! Разрешаю стрелять без команды! Огонь!
Воспользовавшись замешательством моряков, бандиты бросились на абордаж. С помощью длинных бамбуковых палок с металлическими крючьями на концах они лихо влезали на шхуну. Одни с отрубленными руками или проломленными черепами падали в воду, их заменяли другие, еще более разъяренные и злобные. Как во время прилива, каждая новая волна приносила новых кровожадных чудовищ.
Под натиском пиратов отважным бойцам пришлось отступить. Команда их поредела, многие были ранены и истекали кровью, но боролись до конца. С лодок озверевшие туземцы бросали копья и стреляли из луков. Татуэ тоже отступил назад, прикрывая своим могучим телом ребятишек. Он видел, что произошло с пушками, и весь кипел от возмущения. Но тут силачу пришла в голову одна оригинальная идея.
Пираты наступали живой стеной. Оставшиеся в строю матросы сражались с ними из последних сил.
— Тотор, — обратился Татуэ к маленькому горбуну. — Надо спасать наших! Помоги-ка мне!
— Конечно! Если я на что-то сгожусь…
— Послушай, ты будешь главным артиллеристом.
— Не понимаю!
— Не важно! А я — вместо лафета! Сам все увидишь.
Силач подошел к сломанному орудию и зарядил его. Бандиты орали как сумасшедшие, предвкушая победу.
— Погодите! Я вам сейчас заткну глотку! — бормотал Татуэ.
Он склонился над стволом, прижался подбородком, обхватил двумя руками и, сделав нечеловеческое усилие, оторвал пушку от лафета. Тотор замер от удивления и восхищения.
— Она раздавит тебя!
— Не бойся! Человек-пушка… был такой номер в цирке… Та пушка весила тысячу пятьсот килограммов! А эта просто картонка!
Сильно сказано — «картонка». На самом деле мышцы силача напряглись до предела, но он рывком взгромоздил пушку на спину. Покачиваясь, Татуэ направил орудие в сторону пиратов, крича на ходу:
— Матросы! Пригнитесь! Друзья, всем лечь!
Капитан и помощник
— Слушайте команду! Всем лечь!
Матросы без промедления выполнили приказ и залегли там, где находились. Татуэ обратился к Гектору:
— Ты готов?
— Да.
— Отвяжи веревку и по моей команде дерни изо всей силы!
Мальчик зажал взрыватель в руках и приготовился.
— Пора?
— Давай! — выдохнул силач и напрягся как мог, чтобы противостоять удару.
Из жерла пушки вырвалось пламя и облако дыма. Раздался оглушительный выстрел, и тут же послышались душераздирающие вопли неприятеля. Непоколебимый, как скала, Татуэ даже не дрогнул. Замечательный атлет осторожно поставил орудие на палубу и, облегченно вздохнув, улыбнулся. Еще мгновение — и он приложил бы руку к сердцу и поклонился, сорвав аплодисменты. Но криками «браво» стали ему стоны пиратов. Никогда еще пушечный выстрел, произведенный с десяти метров, не производил такого ужасающего эффекта. На палубе образовалась гора человеческого мяса. Те, кто хоть как-то мог передвигаться, прыгали за борт.
Матросы тем временем поднимались, выражая свое восхищение силачу. Довольный Татуэ повернулся к маленькому горбуну и сказал:
— Думаю, мы отлично сработали!
Тотор пожал ему руку и ответил:
— Хорошо быть таким сильным, как ты!
— А еще лучше быть такими храбрыми, как вы, мои маленькие ангелы! Оба вы молоды — и ты, любимый Тотор, и, конечно же, моя дорогая Лизет!
Капитан и помощник, с трудом веря в реальность произошедшего, подошли к атлету.
— Спасибо, спасибо, мой смелый друг, — произнес Марион, обнимая силача.
А помощник добавил:
— Бог мой! Вот настоящий человек! Я не просто восхищен, а глубоко уважаю вас.
— Благодарю за честь, — смущенно произнес Татуэ. — Но должен заметить, что половину дела исполнил наш юный матрос. Тотор действовал как настоящий артиллерист!
Палуба была разрушена. Матросы подходили поздравить и поблагодарить силача. Вдруг раздались вопли, заставившие вздрогнуть даже самых выдержанных:
— Пожар! Горим! Пожар на борту!
Огонь и дым вырывались из всех отверстий и подбирались к мачтам. Теперь морякам, из которых большинство оказались ранеными, предстояло новое сражение — с врагом, еще более страшным, чем пираты, — пожаром. Напрасно они старались проникнуть внутрь корабля — густой дым остановил их, грозя удушьем. Пираты больше не осмеливались атаковать и кружили вокруг «Лиззи» на лодках. Устав от изнурительной борьбы, туземцы дико кричали от радости, видя, как трехмачтовая шхуна погибает в огне.
Дым становился гуще. Уже невозможно стало различить ни кормы, ни палуб, ни парусов, ни капитанского мостика. Парусник погрузился в красно-фиолетовое облако, сквозь которое с трудом проглядывались мечущиеся силуэты людей.
Поздно, да и рук не хватило бы развернуть насосы. Огонь бушевал повсюду. Еще одно новое предательство беспощадного врага. Да, на этот раз он попал в точку: капитану «Лиззи», отважному экипажу и двум прекрасным малышам грозило сразу три несчастья — пожар, водная стихия и пираты!