Приключения маленького горбуна
Шрифт:
— В штыковую! — скомандовал он.
Отталкивая, отпихивая и нанося уколы направо и налево, матросы пытались пробраться сквозь толпу, готовую смять, разорвать и растоптать их.
— Черт побери, — ругался Татуэ, — с этими вязальными спицами у нас ничего не получится. Если бы у меня была хорошая дубина…
И силач нашел ее. Один малаец как раз тащил такую. Для низкорослого бандита палица [184] была явно тяжеловата. Страшным ударом Татуэ повалил противника на землю и, вырывая дубину, произнес:
184
Палица —
— Дай-ка мне! Тебе она ни к чему.
В могучих руках атлета палица представляла собой отличное оружие для рукопашного боя. Силач орудовал ею, как Геркулес, раздавая удары направо и налево. Слышались только ритмичные глухие звуки, напоминавшие работу копра [185] . Пираты с проломленными черепами и сломанными ключицами разлетались в стороны, освобождая проход. Татуэ работал без устали. Теперь он находился во главе отряда. Глаза блестели, пот струился по бледному лицу. Силач шумно дышал, сражаясь за целую команду. Матросы восхищенно смотрели, как падали поверженные малайцы. В него летели рогатины, копья и дротики. Один удар достиг цели, но силач только рассмеялся:
185
Копер — установка для разбивки металлического лома, шлака, забивки свай и проч.
— Они только что попали в глаз президенту!
Другой удар пришелся в грудь, где у великана был изображен обстрел Фу-Чеу французской флотилией.
— Мне это начинает надоедать! Они хотят искалечить адмирала Курбе… разрушить штаб… потопить «Вольту», самый прославленный корабль… Надо же думать немножко!
Удары участились, хоть и не такие опасные, но тем не менее болезненные, особенно для человека, который очень бережно относился к своей коже. Такая забота о собственном теле и других обстоятельствах вызвала бы смех.
Татуэ продолжал сражаться. Удар — и череп бандита раскололся, как орех. Пираты, однако, сопротивлялись.
— Ну вот еще одна дырка, — проворчал силач. — Попали в адмиральский штаб… Мерзавцы! Вы испортили мне произведение искусства! Изуродовали картинную галерею! Вы хотите, наверное, чтобы я вас всех истребил?
И Татуэ с новой силой принялся размахивать дубиной, расшвыривая в стороны полупьяных бандитов.
Бойня продолжалась минут пять. Долгие пять минут силач работал как заведенный, считая в уме удары: «Двадцать пять в минуту, неплохой результат! И что они так упираются? Почему не хотят вернуть ребятишек?»
Пока Татуэ сражался, матросы не теряли времени даром. Несмотря на все ожидания, постройка не рухнула. Теперь она была полна трупов. Марион взял верх над неприятелем. Угрозы Ника Портера оказались всего лишь пустым бахвальством.
Наконец сопротивление прекратилось. Можно было покинуть дом и начать преследование. Но как избежать погони? Существовал только один способ: не оставлять за собой ничего живого.
— Галипот!
— Я, капитан!
— У тебя есть спички?
— Конечно.
— Смотри, везде осталась рисовая водка. Облей ею стены и подожги.
— Слушаюсь.
Моряки пробирались к выходу, заряжая на ходу ружья. Кок собрал по столам кувшины и бутылки с алкоголем
Маленький отряд двигался по улице, которая выходила к тенистой аллее. Неожиданно раздалось несколько оглушительных взрывов. Стреляли из орудий большого калибра. Снаряды, разрывая воздух, проносились мимо.
— Вперед! — скомандовал Марион.
Моряки укрылись за деревьями.
Вдалеке появилось войско пестро одетых пиратов. Среди малайцев Марион заметил несколько белых. Во главе шел высокий человек в колониальной шляпе [186] . Перед ним возвышалась баррикада. Главарь воткнул черный флаг в бамбуковое древко на вершине сооружения и скрестил руки на груди. Ник Портер! Это был, конечно, он. Побег оказался не чем иным, как уловкой, и теперь негодяй ждал, когда его начнут атаковать. Что ж, ему не придется долго стоять.
186
Колониальная шляпа — шлем из слоев пробковой коры тропических деревьев, с одинаковыми большими козырьками спереди и сзади. Предохраняет от сильной жары.
Короткими перебежками моряки продвигались по улице и остановились передохнуть перед последним броском. Пираты с баррикад открыли огонь. Восточные люди не очень умело пользовались огнестрельным оружием белых и редко попадали в цель. Снаряды падали либо слишком близко, либо слишком далеко.
— Вперед! — крикнул Марион.
Не обращая внимания на все усиливавшуюся стрельбу, бойцы бросились вслед за командиром.
В конце улицы стояли два дома, опиравшиеся на гигантские кокосовые пальмы. По краям участка лежали огромные камни и, образуя свод, были вбиты в землю бамбуковые стволы. Чтобы до них добраться, предстояло пересечь совершенно открытую площадку приблизительно метров в сорок. Матросы слушали распоряжения. Андре считал, что бежать надо в два ряда и очень быстро.
Стрельба вдруг прекратилась, как будто пираты хотели освободить путь. На самом деле они выжидали, когда противник обнаружит себя. Стояла обманчивая тишина.
Моряки со скоростью молнии бросились к хижинам, но не успели в них ворваться: у самого входа земля вдруг ушла из-под ног, и все провалились в глубокую яму, замаскированную под газон с цветами и кустарниками. Падение было не из приятных. Хорошо еще, что никто не напоролся на штыки.
Матросы поднялись на ноги и услышали свист и хохот корсаров. Оглядевшись, они поняли, что попались в специально вырытую западню, глубиной не менее четырех метров с абсолютно гладкими каменными стенами. Напрасно смельчаки пытались выбраться, ломая ногти, — зацепиться оказалось не за что.
Возникла идея. Что, если воткнуть в землю штык и воспользоваться ружьем, как ступенькой? Ничего не получилось. Тогда Татуэ предложил кое-что получше:
— Я прислонюсь к стене… Смотрите, вот так. Вы, капитан, извините, что командую, встанете мне на плечи… Хорошо? А потом, вы ведь такой же сильный, как я, поднимем всех по очереди. Идет?
— Попробуем!
— Вот что называется пирамидой из людей, — сказал, сгибаясь, Татуэ.
Марион легко вспрыгнул на спину, а затем встал на плечи силачу. Первый матрос, закрепив на себе оружие, предстал перед атлетом.