Приключения маленького горбуна
Шрифт:
— Отлично, братишка, действуй. Плохо только, что ты не говоришь на местном языке.
— Это самая большая трудность. Но все равно, я доведу дело до конца. Я так хочу, и так будет.
— Тогда поторапливайся! Хорошо бы, чтобы папа, Татуэ и остальные не попали в беду.
— Скорее, вперед! Сейчас или никогда надо проверить силу моего авторитета. Разыграю-ка я одну сцену.
И с этими словами маленький горбун подошел к папуасу, который приносил ему жареные мозги. Темнокожий не сводил с него глаз, выражая что-то вроде симпатии. Сабля у мальчугана уже имелась, и теперь он решил позаимствовать у нового друга дротик. Тот с радостью отдал его. Тотор, помахав дротиком,
— Не очень удобный и длинный, как шест для сбора яблок. Но раз это национальное оружие, то, значит, полезно для моего престижа [189] .
Чтобы выглядеть как папуасы, отправляющиеся на охоту, мальчику нужен был пучок из красных перьев, которые втыкались в шевелюру — точь-в-точь такие, как на гусарских меховых шапках. Тотор наклонил голову дикаря, вытащил перья и разделил на две части. Половину пучка он воткнул в черные кудри Лизет, а другую засунул себе за правое ухо.
189
Престиж — авторитет, влияние, уважение.
— Хорошо!
Каннибал повторил за ним, как магическое заклинание, три слога:
— Ка-ра-шо.
Услышав такое, маленький горбун расхохотался. Он смеялся до слез и никак не мог остановиться. Тогда папуасы, теперь считая его своим вожаком, тоже начали смеяться вместе с ним.
— Ты видишь!.. Видишь! — сказал Тотор заразившейся смехом сестре. — Они повторяют за мной, они подражают мне… Немедленно в путь!
Маленький герой поступил очень мудро, вооружившись дротиком и воткнув перья в волосы. Папуасы догадались, что белокожий Табу поведет их на войну. Успокоившись, они издали долгий призывный клич и стали быстро собирать свое обычное вооружение: дротики, луки со стрелами и копья.
Генерал Тотор, как и полагалось главнокомандующему армией, выступал во главе вместе с Лизет, которая старалась идти в ногу с братом. Ярко разукрашенное войско темнокожих следовало за командиром. Не имея возможности произнести речь, мальчуган время от времени делал красноречивые жесты, благосклонно встреченные подчиненными. Они означали обещание есть и пить вдоволь, глотать мясо большими кусками до полного насыщения. Папуасы считали, что вожак ведет их на великий пир, которому будет предшествовать битва.
Чтобы не заблудиться и прийти точно во владения Ника Портера, Тотор считал, что нужно подняться вверх по течению и пересечь старое русло. Путь долгий, но верный. И войско все шло и шло вперед.
Дети уже падали с ног от усталости. По сравнению с длинноногими крепкими папуасами они выглядели очень хрупкими и нежными. Дикари быстро нашли выход из положения — носилки. Бамбук и ротанговая пальма служили прекрасным строительным материалом, а темнокожие оказались превосходными мастерами.
Через десять минут пара носилок с крышами из банановых листьев была готова. Тотор и Лизет влезли каждый в свою карету, и могучие руки подняли и понесли их дальше.
Походный марш продолжался. Мальчуган хорошо ориентировался на местности и кончиком дротика указывал нужное направление. Папуасы, движимые голодом и жаждой, уверенно шагали туда, где они найдут море огненной воды и горы еды.
Ни единого признака усталости не появилось на их лицах. Как дети, готовые следовать за взрослыми, племя следовало за своим предводителем. Иногда они останавливались только для того, чтобы сменить носильщиков и снова продолжить путь.
Вскоре войско миновало дом, от которого остались одни головешки, затем тюрьму на сваях, где брата
Шествие приближалось к пиратскому городку. Вдалеке послышались крики и выстрелы, появились облака черного дыма, нависшие над рекой. Тотор вздрогнул от дурного предчувствия: «Только бы папа и Татуэ с матросами были там. Вижу следы битвы с пиратами…» Лизет, думая о том же, произнесла:
— Конечно, они пытались нас освободить!
— Кажется, теперь наступил момент, когда мы сможем им помочь.
— Надо предупредить их, что мы идем.
— Да, но как? О! Идея! Песня будет сигналом.
Мальчуган встал на носилках, набрал в легкие побольше воздуха и громко запел:
Кто веселится — тот богат, И ты поешь повсюду! Старинной песне каждый рад, Напев бретонский — чудо!На мгновение маленький горбун замолчал и приложил руку к уху. Никто не отзывался. Чернокожие слушали пение, околдованные чудесным высоким голосом мальчика, Бог-Табу продолжал:
Пой, мальчуган! Пускай твой смех Развеселит нас всех! Какое счастье жить! Ты прав, Когда тоску лишаешь прав! Твой смех, который я люблю,— Попутный ветер кораблю! Смелей! Неси свой чертов горб, И нас никто не вгонит в гроб, Нас всех победа ждет, Вперед же, мой горбун-малыш, Ты — лев, а не трусишка-мышь, Вперед!Войско воодушевилось. Папуасы, похоже, говорили: «Еще, еще!» Но Тотор нахмурил брови. Внимательное ухо уловило звуки, заставившие его побледнеть. Мальчик спрыгнул на землю, зажав в левой руке дротик, правой указал на дома и, произнеся лишь одно слово: «Вперед!», побежал. Армия каннибалов бросилась за ним.
ГЛАВА 11
Ник Портер и Корявый. — Хитрость бандита. — Удушье. — Кто такой Корявый? — Лучше умереть, чем вернуться в тюрьму. — Матросы будут повешены. — Подготовка к казни. — «К оружию!» — Неожиданная надежда. — Как пираты собирались сражаться с дикарями.
Несколько часов подряд ослепший Корявый кричал, стонал и звал на помощь. Малайцы, занятые своими делами, ничего не слышали. На Востоке не любят, когда мужчин отвлекают от игры, попойки или отдыха.
Наконец наступило время проверки, и охранники отправились в тюрьму на сваях. Тут-то и обнаружилось, что маленькие заложники сбежали, а охранник чуть не лишился зрения.
Корявого немедленно доставили к Нику Портеру, который хотел было сразу перерезать тому глотку, даже не выслушав объяснений. Но матрос, едва не потеряв зрение, не потерял, однако, дара речи и убедил пирата выслушать его.