Приключения мистера Вулписа

Некрасова Таня

Он принял деловую осанку и растянулся в лукавой улыбке, которая здорово срабатывала, когда нужно было напустить на себя аристократической важности. Она красила его даже в одеянии уличного попрошайки, не удивительно, что Шарлотта повелась на неё.

— Ах, Бром, это ты! Не ожидал тебя увидеть здесь! — тщательно скрывал своё беспокойство Ноттэниэль. — Я думал, мы больше не сотрудничаем.

— Мы получили заказ, дорогой котик!

— Прости, Бром, но мне некогда на тебя работать! — Ноттэниэль догадывался, что к чему, и нарочито вёл себя, как придурок, который

не понимает, что его хотят убить — излишняя экспрессия отлично маскирует неуверенность и страхи.

— Стоять! — Челюсти другого волка щелкнули перед мордой Ноттэниэля. — Куда это ты намылился без нашего разрешения, м?

Волки повылезали из кустов, зажимая Ноттэниэля у обрыва.

— А это что? — пользуясь моментом Бром вырвал из рысьих лап цепочку. Эмоция беспечности сошла с морды Ноттэниэля, уступая место лютому гневу.

— Дай сюда! — рявкнул он, напомнив волкам, что рыси тоже умеют рычать.

Неприятели разразились хохотом.

Ноттэниэль уже было ринулся в драку, но волки налегли на него сзади, и под их тяжестью, не ступив и шагу, он осел на землю.

— Выглядит дорого! — оценивающе причмокнул Бром, рассматривая золотое украшение. — Вещица явно дамская. Она от Шарлотты? — смекнул он.

— Ты знаешь Шарлотту? — Уши Ноттэниэля побледнели.

— О, да, ещё как! — соврал капитан со смешком. — Аппетитная дамочка!

— Ой, умора! — надрывались со моему волки!

— Наш капитан такой остряк! — плевался слюной Дрог.

— Что вы с ней сделали? — процедил сквозь зубы Ноттэниэль, его сердце в бешенстве выпрыгивало из груди.

Но Бром не думал отвечать, выдерживая интригующую паузу, в процессе которой его рот стягивала издевательская ухмылка.

— Если ты хоть пальцем её тронул!

Волки повалили взвившегося Ноттэниэля, и Бром как предводитель был с почтением допущен к обездвиженной добыче.

— То что, котик? Заплачешь горькими слезами по своей возлюбленной? — насмехался он, распахивая пасть, чтобы сделать первый несмертельный укус, после которого все страхи и слабости жертвы вываливаются наружу. И как же расчудесно было ему наблюдать за превращением серьезного господина в слезливое ничтожество, вымаливающее свою жизнь. Бром любил потреблять пищу фаршированную ужасом, сломленную до глубины души. Тогда она становилась нежнее, слаще, прямо как отбивная, томленая в пряном соусе. И ему не терпелось увидеть, как будет унижаться перед ним надменный и эксцентричный Ноттэниэль.

С ножен звонко слетел кинжал, полоснув волчью лапу.

— Он вооружен! — предупредил волк, которому не повезло отхватить первый удар. Это восклицание подорвало охотничий настрой стаи, и те отступили.

Трусость подчиненных взбесила Брома. Понимая, что они позорят его, он со всей дури прокусил Ноттэниэлю плечо, собственным примером показывая, на что способен волк.

Бром отскочил, когда по груди его хлынула кровь, окрашивая белую шерсть красным. Ноттэниэль тоже был весь в крови, но зато с отвоёванной свободой и кулоном мадемуазель Де Муар, который капитан обронил в пылу сражения.

— Капитан, вы ранены! — комментировал

факты Дрог.

Бром сплюнул клок окровавленной шерсти и лоскуты ткани.

— Вижу, — сказал он, слизывая кровь с носа. — Но истинного волка раны только раззадоривают, верно, парни?

Волк с оцарапанной кинжалом лапой тупо загоготал, будто великая истина снизошла на его безмозглую голову. Он запихнул лапу себе в рот, обсосал ее, как леденец, и объявил:

— Тогда, как насчёт кровавой вечеринки?

Волки, глядя на него, быстро возвратили свое охотничье расположение духа и взяли Ноттэниэля в кольцо, готовые к командам капитана.

— Приятного аппетита! — огласил Бром, приглашая стаю отужинать кошатиной.

Ноттэниэль потратил крупицу имеющихся у него сил, чтобы отползти на ветвь, что нависала над обрывом. Она была толстая, но лишь настолько, чтобы не переломиться под его весом. Он знал, что волки ни за что не пойдут за ним, так как риски не оправдывали себя.

Откинувшись на спину и делая продолжительные вдохи, помогающие ему не отключиться сознанием, Ноттэниэль наблюдал, как поступят волки.

— Ха-ха, как это по-кошачьи — залезть на дерево в миг опасности! — сказал Бром, присаживаясь на камень. — Что ж, мы подождём. Посмотрим, кто из нас первым истечёт кровью и умрёт!

Дрог пощупал ветку лапой и даже предпринял попытку на неё встать, но та отклонилась вниз под такой страшной амплитудой, что у волков заходила шерсть на загривках. У Ноттэниэля и у самого от таких качелей схватило сердце. Чтобы не упасть, он обхватил ветку, которой раздваивался основной ствол, и увидел, как припрятанный им подарок Шарлотты подмигивает ему блеском глаз мадемуазель и выпадает из кармана. Чуть не расколов зубы друг о друга в невыносимой боли, вызванной резким движением, Ноттэниэль попытался поймать цепочку, но опоздал. Самоцвет утонул в бурной реке, какое-то время подсвечивая воду ореолом изумрудного свечения.

Ноттэниэлю понадобилось усилие, чтобы отвести взгляд от почерневшей воды. Он откинулся на спину в полной безнадёге, какую волки с удовольствием осмеяли.

— Наш бедный мальчик Нот! Потерял столь прекрасную золотую вещицу! — фальшиво причитал Бром. — А ведь её можно было продать. Бруно бы хорошо за такое заплатил!

— Заткнись, Бром! — попрекал того Ноттэниэль, борясь с горечью и болью, прожигающей нутро. — Проклятый убийца! Если Роланд Бэрворд узнаёт, что ты хоть когтем тронул дочь лорда-канцлера, он раздавит тебя, как мелкую гниду, понял?

— О-о-хо-хо, — выдал Бром с задором. — Шарлотта? Та самая Шарлотта? Ишь какую дамочку отхватил! А ты не промах, котик! И что она в тебе нашла?

В Ноттэниэля будто вдохнули жизнь:

— Постой… Ты не знаешь. Так, Шарлотта… жива?

— Я и не говорил, что убил её.

— Она… в порядке?

Бром с засидевшимся видом встал с камня:

— Более чем. Я же не идиот, чтобы есть дочь лорда-канцлера! — Капитан наступил пяткой на ветку, уперевшись локтем в колено. Ветка снова закачалась, и волки заскоблили землю лапами, взбудурожанные активными действиями Брома.