Приключения мистера Вулписа

Некрасова Таня

— А как вы полагаете? — вывернул он уши к затылку.

— Полагаю, что вас тут быть не должно, ведь вы пожелали скормить нас вашим подданным, мой Король! — поддразнивала Жанна.

— За кого вы меня принимаете?!

Мек качнулся, две гильотины зуба рубанули по стене, оставив на той насечки.

— За Короля Монстров?

— Мне очень жаль, — сказал мистер Вулпис от чистого сердца. Из-за тяжёлых шагов мека его шляпа соскочила с головы и пропала в темных глубинах, на что лис неслышно зароптал. Ради собственной безопасности он по примеру Жанны занял одну лапу импровизированным поручнем, не расставаясь другой с тростью. — Но я бы ни за что не пошёл на такое! —

оправдывал он себя; впрочем, стоявшее перед глазами недавнее воспоминание, не помогало полностью уверовать в сказанное. Дождь размыл подсохшую кровь на его лапе, механизмы заскрипели в нервном потуге, с каким лис вцепился в трость. Под его ладонью растекались бледно-красные полосы воды.

— Господин управляющий, вам плохо? — смягчила тон Жанна.

— Я не знаю! — воскликнул мистер Вулпис; трость в месте нажима раскинулась трещинами. — Я уже ничего не соображаю! Кто я? Что я? И кем мне должно быть? Еще несколько недель назад я считал себя зверем из высшего общества, но оказалось, что я совсем не таков! Я притворялся, что могу проникнуться искусством, что мне интересны танцы и балы, я разучил этикет, приобрёл дурацкую шляпу, смастерил компьютеризированную трость, чтобы казаться серьёзным! Все серьёзные звери так делают, не так ли? А был бы я несерьёзным? Был бы я чудаком, как мой покойный учитель? Кому-нибудь бы сдалась моя таверна? А моё общество? Я поклялся себе, что не наврежу ни одному живому существу, но вот он я, с лапами в крови и ещё более кровавым прошлым! — Трость с глухим хлопком взорвалась снопом искр, развалившись на две части. Мистер Вулпис инстинктивно разжал ладонь, дозволяя гравитации свершить своё дело. Он перегнулся через мышиный хребет, в каком-то гипнотическом трансе наблюдая за тем, как две половинки трости брызгают сине-голубым электрическим светом, соприкасаясь с тёмными водами, затопившими нижние этажи.

Жанна и сама многое пережила за прошедший месяц, многое переосмыслила и во многом изменила себе.

— Господин управляющий… — начала было она, но не нашлась в словах.

Мистер Вулпис наконец осмелился перевести на нее взгляд. Повязку он выбросил вместе с короной и плащом, и сейчас один его глаз был холодным, мутным, как матовое стекло, тогда, как второй — мерцал впотьмах тёплым огоньком.

— Я здесь, потому что, если бы меня здесь не было, то вы бы могли умереть! И я бы этого не пережил, клянусь — не пережил! Хотя это, наверное, и странно слышать из уст ходячего мертвеца вроде меня…

Жанна на свой страх и риск сделала пару робких шажков по скользкой спине мека, чтобы быть ближе к мистеру Вулпису.

— Мне жаль, что все это время, господин управляющий, ваше сердце пребывало в страдании, — вспомнила Жанна слова Боуи. — И мне очень стыдно, что я этого не заметила, пока меня, как слепого котёнка, не ткнули носом в обстоятельства… — Она сосредоточенно восполнила запас воздуха в легких и продолжила голосом дрожащим и ослабевшим: — Каюсь, поначалу я отнеслась к вам как к меку, но чем больше я с вами общалась, тем яснее понимала, что вы ни на что и ни на кого не похожи. Даже если технически вы робот, для меня… вы лучше многих живых.

Мека снова занесло, и Жанна, воспользовавшись моментом, заключила лапки за спиной мистера Вулписа. Пока тот решался на ответные объятия, она сказала:

— И то, что вы не подходите не под какие категории — вовсе не плохо. Это значит, что вы можете быть кем угодно. Я вам, отчасти, даже завидую. Мои возможности упразднены моими реалиями.

— Скажите, Жанна…

— Да?..

— Я всё спрашивал у вас напрямую, но… после всего, что со мной случилось,

я, кажется, стал понимать, что так нельзя, не всегда получается говорить все в лоб… Жанна, что будет, если я не прибуду на Северную гору?

— Всё будет… хорошо.

— Нет, не так… — Мистер Вулпис без напора отлепил от себя кошку, перестроив вопрос: — Что будет с вами, если я не прибуду на Северную гору?

Глаза Жанны расширились на половину мордочки. Она сморгнула дождевые капли, но на их место пришли слезы.

— Я потеряю свой дом…

— Понятно. — К недоразумению Жанны, мистер Вулпис произнёс это намного более чутким тоном, чем можно было надеяться.

— Вы не злитесь?..

— Нет.

— Но разве вам не мерзко слышать подобные изречения от той, что лишила вас дома?

— А вам, Жанна, не мерзко слушать, как о принципах жизни размышляет механический монстр, носящий на себе шкуру мёртвого зверя как одежду?

— Как не парадоксально, но нет!

— Вот видите!

— Вы же не хотите сказать, что собираетесь продолжить путешествие?

— Всё так!

Жанна потупила взор:

— У вас есть ещё шанс передумать…

— Нет, Жанна, — был настойчив мистер Вулпис. — Я уже как-то передумал и стал монстром! Больше никаких отступлений!

Кивок, которым Жанна визуально соглашалась с лисом, противоречил её внутреннему голосу: им она выносила приговор себе и зверю, которому обязана всем.

Боуи со своей ржавой лестницы видел всё. И когда белая шерстка Жанны промелькнула среди разгрома, он будто переродился. Невзирая на то, что замок рушился буквально ему на голову и сам волк промок до нитки, с сердца его словно спали железные тиски. Боуи встряхнул шерсть от ушей до хвоста, готовясь окликнуть господина Вулписа и Жанну, но у лестницы, в которую он вложил столько надежды и ради которой преодолел весь этот путь, внезапно обломился один крепёж.

Лестница резко провалилась, и Боуи повис вместе с ней, ссадив пальцы под деформированным коррозией поручнем, за который он зацепился одной лапой.

Если бы второй крепеж не грозился обломиться и каждое движение не ускоряло этот момент, то Боуи вполне бы мог подняться на ступеньки — благодаря аскетическому образу жизни, поощряемому в стае, физическая подготовка волков Брома годилась и для таких трюков.

Вымоченная ржавчина откалывалась твёрдой дурнопахнущей крошкой, засоряя глаза. Когда сор ушёл, Боуи увидел коричневую фигуру летучей мыши с крыльями нараспах. Она подсела к нему на поручень, манерно улыбаясь.

— Даск?

— Да, это — я, рад, что признали, Ваше Бывшее Клыкастое Высочество!

— Что это ты такой развеселый? — опасливо покосился на него Боуи. — Твой народ тонет. Ты и твои летающие собраться разве не явитесь им на выручку, пока ещё не слишком поздно?..

— О, — почесал нос крылом Даск, — эти недомерки? Пускай себе тонут! Никогда не любил бескрылых мышей, а крыс — и подавно!

— А как же твоё Королевство? И «сила в единства»? — процедил Боуи. Лапа онемевала, кожу на подушечках пальцев жгло так больно, что Боуи отдавал отчёт каждой секунде, которую он превозмогал. Ему было самому до себя, волк не отослал Даска куда подальше только из-за того, что хотел исключить поползновений на свою жизнь. В такой немощной позиции, какая была у него сейчас, трудно выглядеть грозным и могучим, а ведь грызуны — звери подлые, на них можно найти управу физическим запугиванием, тогда как Боуи не мог ничего — ни поиграть мышцами, не посверкать когтями, он и щерился-то от бессилия и устали, а не потому, что выражал так гнев.