Приключения Никтошки (сборник)
Шрифт:
– Хорошо здесь. Тихо так. Уютно…
– Под дождем, что ли, уютно? – удивилась Кнопочка.
– Ага.
Барвинка откинулась назад, сладко потянулась и зажмурила глаза, подставив лицо дождевым каплям.
– Век бы тут сидела.
– Не холодно, что ли? – поежилась Кнопочка. – Я бы домой…
– Ой, совсем нет! От еды тепло так. Я как печка…
– Ну что, про вегетарианство забыли совсем?
– Правда, что-то из головы вылетело.
– Может, всё? Надоело?
– Как надоело?
– Может, поставим на нем крест? – поддразнила подругу Кнопочка.
– Я
– На названии.
– Ах, на названии…
По мраморной скульптуре «Коротышки и рыба» текла вода. Припаркованный у ворот автомобиль был укрыт насквозь промокшим кленовым листом.
– Всё! – Кнопочка встала. – Можешь мокнуть тут до победного конца и превратиться в русалку, вон как та. – Она кивнула на фонтан. – Я домой.
– Ну, пошли…
Миновав скучный переулок Ирисов, малышки повернули на улицу Ромашек. Здесь уже встречались прохожие. Барвинка поскользнулась и чуть не грохнулась в лужу.
– Осторожней! – буркнул проходивший мимо малыш в сиреневой шляпе.
– Спасибо, что посоветовали! – крикнула ему вдогонку Кнопочка.
По улице Ромашек ползли улитки. Для маленьких коротышек улитка размером, наверно, с барана. Их было много – целое стадо, но, в отличие от баранов, они были такие медленные! Все в домиках…
– Вот, – кивнула на улиток Барвинка. – Каждая сидит в своей скорлупе.
Чтобы обогнать медленно тащившихся животных, малышки сошли с тротуара на проезжую часть. Пройдя колонну улиток, подруги увидели, что самая первая из них оставила свой домик и ползла без него, сама по себе.
– Каким нужно быть бесстыжим, чтобы есть этих беспомощных существ! – воскликнула Барвинка.
А надо сказать, что коротышки как раз-таки и охотились на таких храбрых, как эта. Выковырять улитку из ее домика, когда она закрыла за собой дверь, маленьким коротышкам не под силу. А запихнуть вот такую, оставившую свою раковину и беззащитную, в мешок и отнести в ресторан, где их подают под чесночным соусом – легче лёгкого.
– Даже обидно! – сердито сказала Барвинка. – Зачем она ползет без домика? Это же опасно!
– Если нападет какой-нибудь враг, он прежде всего накинется на нее, как на самую беззащитную, – объяснила Кнопочка. – А она пока даст сигнал остальным. Тогда те успеют спрятаться в домики и плотно закрыть за собой дверцы.
– Значит, она жертвует собой ради других, – сказала Барвинка.
– Какая она все-таки самоотверженная, – вздохнула Кнопочка.
И они пошли дальше, оглядываясь на бесстрашную предводительницу улиток, которая жертвовала жизнью ради своих товарок.
– Скажи, если б ты была улиткой… ты бы смогла вылезти из своего домика? – спросила Кнопочка.
– Конечно, – не задумываясь ответила Барвинка. – Ведь это нужно для других!
– А я бы, наверное, не смогла.
Издалека донесся слабый гром.
– Гроза идет, – заметила Барвинка, поглядев на темное небо.
– Знаешь, пусть будет «Зверям – жить», –
– Каким зверям? – не поняла Барвинка.
– Да таким! Всем! Общество вегетарианцев под названием «Зверям – жить», сокращенно ЗВЕЖ!
– ЗВЕЖ?
– Или ЗВЕРЖ…
– А как же рыбы? Они-то не звери, – зевнула Барвинка. – Почему-то, как только речь заходила о названии общества, она начинала зевать.
– Правильно. Я как-то не подумала, – сказала Кнопочка. – Рыбы не звери. Что же с рыбами делать? Есть их, что ли?
– Ты что, с ума сошла?
– Шутка!
– Я тебе пошучу!
Барвинка погрозила подруге кулаком.
– А черепахи – тоже не звери.
– И крокодилы.
– Это почему же крокодилы – не звери?
– А почему черепахи?
– А не знаю.
– Вот и я не знаю.
– Да крокодилов вообще кто ест-то? Они сами кого хочешь съедят.
– Крокодилы-то ладно, – вздохнула Барвинка. – Но вот птицы – они точно не звери, а их мы как раз больше всего и едим. Куриц, гусей… А как насчет ЖЖ?
– А что ЖЖ?
– Жизнь животным – ЖЖ, коротко и ясно.
– А знаешь, по-моему ничего.
– Ты так думаешь? – сама вдруг засомневалась Барвинка.
– Тут еще дело в привычке. Вначале каждому будет казаться, что ЖЖ – это что-то странное. Но когда он скажет пару раз: «ЖЖ, ЖЖ, ЖЖ», – то привыкнет, и всё будет о’кей.
– Что-то я не уверена.
– А ты сама попробуй. Поупражняйся.
Глава седьмая
НОВАЯ ВЕГЕТАРИАНКА
Они вышли на ярко-освещенный проспект Пионов, по дороге упражняясь и повторяя: «ЖЖ, ЖЖ, ЖЖ, ЖЖ-ЖЖ-ЖЖ!»
– Что это вы жужжите? – остановила их малышка настолько странного вида, что Барвинка отшатнулась.
Чтобы дубленое пальто было таким драным и чтобы из дыр торчало столько ваты – такого Барвинка еще не видывала. Но пальто бы еще ладно. Малышка была вся какая-то кривобокая. Грудь наискосок, правый бок намного толще левого – уж не пришита ли у нее под пальто подушка? – мелькнуло в голове у Барвинки. Но зачем? Один рукав длиннее другого, на плече – дыра, из которой торчит голое тело. Шеи нет – какой-то шар на ножках. Впрочем, может, это только так кажется из-за высокого, свернутого валиком воротника, искусственный мех на котором облез, и из-под него торчит поролон, как из драного матраса. А сапоги – бог ты мой! – правый так просит манной каши, что, кажется, вот-вот умрет от голода, а левый – непарный и вместо молнии застегнут на булавку. На голове – грязный платок…
А надо сказать, что в то время в Цветограде бомжей еще не было, и Барвинка к такому зрелищу была непривычная. Но удивило ее и то, что, несмотря на дыры и пятна, от малышки нежно пахло какими-то замечательными духами – не то фиалкой, не то лавандой. И голос у нее был тоже удивительный – звонкий такой – и раздавался как будто прямо из груди, словно внутри у нее была скрипка.
– Боже, кто это? – прошептала Барвинка, отшатнувшись.
– Не пугайся! Это моя подруга, – успокоила Кнопочка.