Приключения Никтошки (сборник)

Герзон Лёня

Погода стояла теплая, и подруги уселись на веранде. Из сада доносились осенние запахи. Пахло желтыми листьями, лепестками опавших цветов и спелыми фруктами.

– Сколько звезд, – задумчиво проговорила Бабаяга.

– Да, – сказала Кнопочка. – Знайка рассказывал, что на этих звездах есть планеты, и там тоже могут жить коротышки. Или какие-нибудь другие, совсем неведомые существа.

– С восемью руками и десятью ногами? – спросила Барвинка.

– Всё может быть.

– Неужели и на этих планетах коротышки едят животных?

– На некоторых едят, на других не едят, – сказала Кнопочка. – Те, которые еще не очень развитые, как мы – едят. А те, кто уже понял, что есть животных нехорошо –

давно перешли на растительную пищу.

– Безобразие, что наши коротышки никак не могут понять: животные тоже хотят жить!

– Некоторые понимают, – возразила Кнопочка. – По крайней мере, повар Кастрюля отнесся к нам с пониманием.

– К нам-то да. Но ведь мы не животные…

– Ученые считают, что коротышки – это тоже животные, только разумные.

– Да нет, я не про то, – сказала Барвинка. – Кастрюля перед всеми заискивает. Боится лишиться клиентов. Вот он для нас и устроил целый отдельный зал.

– Вот видишь, какой он хороший!

– Вовсе нет! Животных он по-прежнему убивает, жарит и подает на стол. Только в другом зале. Что? Не так?

– Да, ты права, – согласилась Кнопочка. – Только ужасно есть хочется.

– Я заказала пиццу.

– Давно?

– За десять минут до того, как вы пришли.

– Значит, скоро принесут. А ты где заказала?

– Не помню. У меня какой-то телефон на холодильнике висит – позвонила и заказала. Вы уж извините, я готовить не умею.

– Ничего-ничего. Подождем. А ты сколько заказала?

– Две большие пиццы. Одну с грибом, другую с маслиной и кукурузой.

– Ничего, подождем. Тут свежий воздух. Аппетит как раз нагуляем.

– Мой аппетит уже нагулялся, – сказала Бабаяга.

– Мой, вообще-то, тоже, – сказала Кнопочка. – Мы же весь день на улице простояли.

Бабаяга потянула носом воздух. У нее было хорошо развито обоняние, и там, где большинство коротышек чувствовали только один запах, иностранка улавливала пять или шесть. Но если Бабаяга была голодная – сотни ароматов начинали звучать в ее голове, словно симфония, исполняемая невидимым оркестром. Поведя носом вправо и влево, малышка в точности определяла, с какой стороны чем пахнет. Сад утопал в благоухании переспелой земляники, которую Барвинке было лень убирать. Пахло осенними листьями, занесенными ветром из леса, влажным мхом и грибами. За садом до самого проспекта Пионов тянулись огороды, и Бабаяга чувствовала смешанный запах земли и зрелой моркови. Проспект был далеко, но из закусочной Хрю доносился такой яркий аромат жарящихся сосисок, что у Бабаяги слегка покруживалась голова. Ее нос улавливал пирожные-корзиночки с заварным кремом в кондитерской «Сладкая малышка», а принюхавшись, и аромат шоколадных эклеров и кофе – видимо, из какого-нибудь далекого кафе на улице Ландышей.

– О, мой бог! Как есть хочется, – прошептала Бабаяга, тряхнув головой.

– Кажется, целого слона бы сейчас поела.

Но, увидев, как смотрят на нее малышки, она сообразила, что сказала что-то не то.

– То есть, я хотела сказать, целого арбуза бы поела, – поправилась Бабаяга. – Это просто такая разговорка. Когда человек голодный, он говорит: «Я бы поел слона».

– Не разговорка, а поговорка, – сказала Кнопочка.

– Ну да, поговорка, я ее имела в виду.

– Когда мы победим и коротышки откажутся от мяса, нужно будет все эти поговорки и пословицы отменить, – сказала Барвинка.

– Как же без пословиц?

– Вместо них надо придумать новые. К этому подключим Пёрышкина.

– Мы и сами можем придумать вегетарианские пословицы. Вместо мясоедских.

– А разве есть мясоедские пословицы? – спросила Бабаяга.

– Ну вот ты же сказала: «Такая голодная, что съела бы слона». А есть еще такая: «Ни рыба

ни мясо».

– А что это значит?

– Ну, это… когда ни то, ни сё.

– А что такое сё?

Кнопочка раскачивалась в кресле-качалке.

– «Ни гриб ни овощ», – сказала она.

– Причем здесь «ни гриб ни овощ»? – спросила Барвинка.

– Вместо «ни рыба ни мясо» надо говорить «ни гриб ни овощ» – тогда это не будет оскорбительным для животных.

– Правильно! – похвалила Барвинка. – Ну ты прямо талант.

– Да чего уж там…

Но Кнопочка все же обрадовалась. Ей нравилось, когда ее хвалили.

– Хотите, покажу, как я на ногах научилась висеть? – спросила она и, не дожидаясь ответа, выбежала в сад.

Подтянувшись на железной перекладине для выбивания ковров, Кнопочка закинула наверх ноги и повисла вниз головой. Ее тоненькие косички доставали до земли.

– Ну как? – донеслось из сада.

– Круто! – ответила Барвинка. – Я тоже так хочу.

– Иди, научу!

– Я сперва поем.

– Тогда из тебя вся пища обратно полезет, когда будешь висеть вниз головой.

Спрыгнув на землю, Кнопочка шлепнулась в грязь.

– Вот я балда!

– Ничего, высохнешь, – сказала Барвинка.

Грязная Кнопочка вернулась на веранду и снова уселась за стол. Откуда-то совсем издалека донеслась приятная музыка. Там, наверное, танцевали. Вечер был такой теплый, а вокруг фонаря на потолке вилась мошкара, значит, завтра будет совсем жарко. Для коротышек мошки – как для нас птицы. Мелкая мошка им – что нам воробей, а ночная бабочка – как целый аист. И все эти «воробьи» и «аисты» кружились вокруг светящегося фонаря, толкаясь крыльями и хлопая ими о его стеклянную поверхность. К аромату жарящихся сосисок, доносящемуся с проспекта Пионов, добавился запах аджики и черного перца.

«Ох, они поперчили сосиски, – подумала про себя Бабаяга. – И поаджичили…»

Глава семнадцатая

БЕРЕНЕЛЛА

Барвинка с Кнопочкой ничего не замечали. У Барвинки был заложен нос – она вторую неделю подряд страдала от насморка. А Кнопочкина голова была слишком занята мыслями об агитации, и ей было не до того, чем и откуда пахнет. Бабаяга спохватилась, что думает о мясе, и постаралась подумать о чем-нибудь другом. Иностранке вспомнился ее родной город. Все-таки, как жаль, что в Цветограде нету моря! Она вспомнила, как последний раз купалась в нём. Это было в апреле, накануне праздника по случаю отлета воздушного шара. Воздушный шар прилетел в Мерюкряк полгода назад из неведомой страны. Провожать иностранных гостей вышло полно народу. В начале апреля в Мерюкряке уже жарко. Малышки вышли на улицы в купальниках, с распущенными волосами, перевязанными сверху лепестком розы или тюльпана. В руках они несли огромные букеты незабудок. По-мерюкрякски незабудка будет нофогетка, но обозначает это слово то же самое. Поэтому коротышки всегда дарят эти цветы тем, кто отправляется в дорогу – чтоб не забывали.

У себя на родине Бабаяга вовсе не считалась красивой. Живущие на юге мерюкрякцы смуглые, и им нравятся черноглазые, черноволосые малышки с шоколадной кожей. Бабаяга была единственной рыжей на весь город. Мерюкрякцы ее за это дразнили, но не обидно, а можно даже сказать, любя.

Кожа у Бабаяги была светлая, и она быстро сгорала на солнце. Поэтому Бабаяга всегда ходила в длинной юбке и в рубашке с длинными рукавами, а на голове носила широкополую шляпу. Чтобы не обгорали пальцы рук, она пользовалась тонкими капроновыми перчатками. И никогда не покидала дома без темных очков. Видимо, когда-то давно, в прошлом, Бабаяга приехала в Мерюкряндию из какой-то северной страны. Это было так давно, что она ничего о той стране не помнила.