Приключения Никтошки (сборник)
Шрифт:
Оглушенные коротышки поднимались с пола, прочищая ухо концом мизинца.
«Может, надо было просто всему городу прописать успокоин? – пришло ему в голову. – Поколоть с недельку – успокоились бы все и не стало бы никакого вегетарианства?»
Все же он объявил в микрофон:
– Слово предоставляется вегетарианцам! На сцену вышел музыкант Рояль.
– Все тут говорят о том, что нельзя убивать животных, – сказал он. – Я, как музыкант, с этим полностью согласен. Мы обязаны отказаться от этой бессмысленной жестокости! И это уже практически вопрос решенный. Но нельзя останавливаться на достигнутом!
Тут Рояль закашлялся и поднес
– Как это? Что он имеет в виду? – послышалось из толпы.
Рояль сделал знак, чтобы подождали. Затем высморкался – с таким грохотом, словно захлопнули крышку фортепиано. И наконец сказал:
– Тех животных, которых мы не убиваем, мы безжалостно эксплуатируем! Снова послышались крики:
– Чего?
– Чего это такое?
– Ничего не понятно, что говорит!
– Мы их эксплуатируем, – пояснил Рояль, – то есть, заставляем работать, отбираем у них всё. Мы держим кур в тесных курятниках, им там негде даже повернуться. Мы отбираем у них яйца, которые они снесли. А задумывались ли вы над тем, что яйца, может быть, нужны, самим курам?
– Да они же тупые, эти куры! Они ж ничего не соображают! – закричал кто-то из мясоедов.
– А может, соображают? – ответил ему кто-то из вегетарианцев. – Ты откуда знаешь?
– Правильно Рояль говорит! – крикнула тоненьким голоском малышка Галочка, у которой была фотография поросенка. – Куры вообще не хотят в курятнике сидеть, а хотят гулять на воле! А их держат взаперти и заставляют работать, как рабов.
– Мы сделали из животных рабов! – продолжал Рояль. – А сами стали рабовладельцами. И совсем этого не стыдимся. Позор!
– Сам ты работорговец, понял? – крикнул ему охотник Патрон. – У меня никаких рабов нет.
– У нас тоже! – закричали Авоськин с Небоськиным. – Струны себе в голове подкрути!
Не обращая внимания на эти выпады, Рояль продолжал:
– Вы только подумайте, что мы творим с коровами! Держим в грязном коровнике, а корова, может, хочет гулять свободно в поле? Доим их два раза в день и забираем всё, всё молоко! Ни стаканчика, ни мисочки не оставляем! Свиньи у нас живут в ужасной грязи! Овец стригут почти наголо, а может, они хотят носить длинные волосы?! Охотники лишают лисиц меха для того, чтобы малышки, видите ли, могли себе шить шикарные шубы. А лисице, спрашивается, шуба не нужна? Я вообще предлагаю перестать не только есть, но и использовать всё то, что мы насильно отнимаем у животных! С этого дня обещаю, что не съем ни одного яйца, не выпью ни одного стакана молока, не притронусь к творогу или сыру! Отказываюсь от меховых шуб, дубленок, кожаных курток и вязаных свитеров!
В подтверждение своих слов Рояль зажал микрофон между ног и, стянув через голову шерстяной свитер, бросил его на землю.
– Вот так! – торжественно провозгласил он, сходя со сцены.
В ответ на речь Рояля толпа вегетарианцев разразилась бурей рукоплесканий, в которых потонули возмущенные крики мясоедов. К счастью, все имевшиеся в запасе колибриные яйца уже растеклись по чьим-нибудь брюкам или платью, и запас метательных сосисек и кетчупа, в который их обмакивали, давно вышел. Так что теперь митинг продолжался в более мирной форме. К тому же, коротышки устали.
Барвинка с Кнопочкой не ожидали такого поворота событий.
– Как мне это сразу в голову не пришло? – сказала Барвинка подруге. – Какой он все-таки молодец. Это же просто замечательно! Подумаешь, убивать! Это само собой разумеется,
– А ты уверена… – начала было Кнопочка, но Барвинка ее тут же перебила:
– О да! Я абсолютно уверена, что мы сможем этого добиться. Нужно только время. И убеждать, убеждать. Усилим агитацию. Выпустим телевизионную передачу.
– А возможно ли… – попыталась вставить Кнопочка, но Барвинка ее снова перебила:
– Да, да, конечно же, да! Я уверена, что доктор Таблеткин или Знайка – кто-то один из них уж точно найдет замену яйцам и молоку. Все те же самые витамины есть в растительной пище.
Доктор Таблеткин был очень недоволен речью Рояля.
– Ты что, не мог, что ли, подождать до следующего митинга? – в сердцах сказал он музыканту.
Доктор очень надеялся на то, что митинг приведет вегетарианцев к компромиссу, к тому, что они поймут друг друга. Но теперь надежды его рухнули. Вегетарианцев речь Рояля воодушевила, они кричали: «Браво, Рояль! Будем бороться за отмену рабства!»
То в одной, то в другой части толпы малышки начинали звонко скандировать: «Долой яйца!» «Долой молоко!» «Долой шерстяные вещи!» И в подтверждение своих слов бросали в воздух свитера, вязаные носки и шапки.
А мясоеды еще больше разозлились.
– Ты что с ума сошел?! – кричали они Роялю. – Что же тогда есть, если молоко, творог, яйца нельзя? Ты что, идиот полный?
– Интересно, как зимой можно прожить без меха? – не стесняясь, выкрикивала какая-то мясоедка. – Голой, что ли, ходить?
– Передаю микрофон мясоедам, – устало сказал Таблеткин.
Глава двадцать восьмая
МЕТРО
Никтошка проснулся в этот день, как всегда, около полудня. Все давно ушли на митинг, а позвать его забыли. Растеряка всех звал, но зарывшегося в одеяло Никтошку не заметил. Читая сказку про инопланетян, Никтошка почистил зубы, вымыл лицо и съел ломтик черники, который нащупал в холодильнике. Всё это – не отрывая глаз от книги. Выйдя на улицу, Никтошка, как обычно, натыкался на столбы и чуть не отдавил лапу белой домашней мыши, которая сидела возле чьего-то подъезда в розовом ошейнике и дышала свежим воздухом. Мышь пахла сыром. Никтошка извинился и пошел дальше, задевая за дома. Но книжка наконец кончилась, и Никтошка поднял глаза. Правда, на стене каждого дома ему мерещились желтые инопланетяне, и Никтошка еще с четверть часа бродил по улицам, мысленно разговаривая с ними. Но это скоро прошло, и Никтошка вернулся из книжного мира в нормальный мир. Он сразу же почувствовал, как пахнет грибами и листьями, и увидел высоко в небе перелетных аистов, которые что-то протяжно кричали.
По пустым улицам гулял ветер. Он носил мусор, который никто не убирал – все дворники ушли на митинг. Между домами летали бумажки, лепестки цветов и полиэтиленовые пакеты. Одни пакеты неслись вместе с ветром, другие, зацепившись своими тоненькими ручками за антенну автомобиля или прутья ограды, торчали на одном месте.
– Они как парусники, – кивнул Никтошка на пакеты. – Одни летят, другие стоят на якоре и ждут попутного ветра.
– Так они могут путешествовать по всему городу, куда им захочется, – отозвался Никтошкин мысленный друг Вилка. – Главное – уметь вовремя прицепляться и отцепляться.