Приключения парижанина в Океании
Шрифт:
— Дочь моряка… — с грустью произнес парижанин. — Она думает, что отец ее был человеком без страха и упрека, настоящим моряком. Мэдж даже не догадывается, что ее отец — Флахан, главарь морских бандитов! К счастью, только пять человек знают эту страшную тайну: господин Андре, капитан, доктор Ламперьер, ты и я, а мы все — люди чести. Наша сестренка Маргарита должна быть счастливой.
— Отец ее перед смертью раскаялся, искупил свою вину. Ты прав, девчушка должна быть счастливой.
— Это так, мой друг. И все же ее судьба меня очень печалит.
Поначалу все идет как нельзя лучше. Поездка в Макао за китайскими кули — простая прогулка в обычное время, но мы почему-то попадаем в руки морского разбойника, который обворовывает нас, присваивает себе наших китайцев и сажает вдобавок под замок. А сейчас, сидя втроем, причем один из нас — ребенок, на затерянном в океане острове где-то у берегов Новой Гвинеи, мы не в силах ничего предпринять.
— Послушай, — проговорил Пьер в волнении, — не видишь ли ты в обрушившихся на нас за последнее время несчастьях происки врагов?
— А почему бы и нет? Как бы то ни было, — продолжал Фрике, почувствовав новый прилив энергии, — нам нанесли удар, но о победе или поражении говорить пока рано. Бывало и хуже. Время идет, и мы должны взять реванш. Вот почему надо как можно скорее добраться до цивилизованных стран и вступить в борьбу.
Следующим утром друзья спустили на воду пирогу и, подкрепив свои силы мясом жареной черепахи, покинули этот пустынный атолл, вызвавший у них столько воспоминаний. Четыре дня прошли спокойно, они проплыли мимо цепи коралловых островов, разделенных небольшими проливами. По мнению Фрике, это были острова Д’Антркасто.
Данная группа островов, расположенная неподалеку от юго-восточного берега Новой Гвинеи, очень плохо изучена, а населяющие ее туземцы, если судить по тем враждебным крикам и угрожающим жестам, которыми было встречено появление пироги, столь же негостеприимны, как и жители острова Вудлэк.
Пристать к берегу оказалось невозможно, к великому неудовольствию Пьера, хотевшему спокойно поспать после обеда и, главное, пополнить запасы не слишком сытной еды, захваченной путниками в дорогу.
— Боцман Пьер, вы грешите чревоугодием, — добродушно подсмеивался Фрике над своим другом. — Извольте немного потерпеть, и мы приготовим вам блюда, которые вполне можно было бы подать в лучших ресторанах Парижа.
— Хм, — пробурчал моряк. — Бульвары! Они слишком далеко отсюда, мой вечный гамен [115] .
— Бобы! — прервал его возмущенный Фрике. — Это ямсы, пататы, кокосовые орехи, бананы, равных которым я не видел в витринах парижских магазинов, когда ел пустой хлеб, запивая его водой. Сразу видно, черт побери, что тебе не приходилось жить впроголодь, как мне, целых пятнадцать лет.
115
Гамен (фр.) — уличный мальчишка; сорванец, проказник.
— Ты прекрасно знаешь, сынок, что я неприхотлив в еде. Да и никак не скажешь, что у моряков разнообразное и изысканное меню.
— Тогда почему же ты жалуешься?
— Я не жалуюсь. Я просто брюзжу, оттого что время идет, а мы почти не двигаемся. Мне кажется, это слишком однообразно, ты согласен со мной, Виктор?
— Да, господин, — с уважением проговорил молодой китаец.
— Да, господин, да, господин, твоя речь столь же однообразна, как и наше меню, мой милый, — продолжал Фрике, — послушай, мы все здесь друзья, к чему эти церемонии? Называй меня просто Фрике.
— Холосо, господин.
— Скажи: Фрике.
— Флике.
— Ладно, видно, так на роду написано, все мои приемные дети будут так или иначе коверкать мое имя. Наш черный принц называет меня Флики, а мой желтокожий малыш — Флике. Однако это уже шаг вперед. Неплохо, малыш, а в имени этого просмоленного моряка столько «л», что тебе оно должно прийтись по вкусу.
— Да… Пиель Легаль.
Тут Фрике охватил безумный приступ смеха, а вслед за ним рассмеялся и бретонский моряк.
— Это действительно уму непостижимо! Ему мало двух «л», так он еще одно добавил.
У бедняги Виктора на глаза навернулись слезы, он решил, что сказал какую-то глупость. Еще немного, и мальчуган бы расплакался.
— Полно, дурачок, разве ты не видишь, что мы шутим? Посмейся вместе с нами. Называй нас как хочешь. Ты славный паренек, и мы тебя искренне любим.
Старый моряк протянул китайчонку свою мозолистую честную руку, тогда как Фрике, глядя на ребенка добрыми светлыми глазами, спросил:
— Ладно, Виктор, наверно, и в твоей стране есть немало уличных мальчишек? Среди нас много славных ребят, и в Париже, и в Пекине, и мы преданы душой и телом своим друзьям. А вы, господин Пьер Легаль, можете не волноваться, в ближайшее время мы пополним наши припасы, заготовим несколько сортов хлеба, который, хоть и не выпекается, не хуже на вкус, чем тот, что едят у нас на родине. Я имею в виду саго.
— Никогда ничего не слышал об этом.
— Скоро сам увидишь. Ладно, надо подготовиться к высадке, так как через несколько часов наша пирога достигнет берегов Новой Гвинеи.