Приключения пчёлки Майи

Бонзельс Вальдемар

Малютка Майя опустилась на густо поросшую растениями и цветами лужайку. Самыми высокими среди них были беловатые пучки кашки и красный мак, так и манивший к себе. Пчелка поела немного меду, который нашла в чашечке колокольчика, и собралась было лететь дальше, как вдруг заметила возле себя, на стебельке, какое-то странное существо. В первую минуту она испугалась, потому что не могла себе представить, чтобы на свете могло жить такое зеленое и такое тощее страшилище. Но страх быстро уступил место любопытству, и Майя уставилась на длинноногого незнакомца. Ей показалось сперва, что у него были рога, но скоро она убедилась, что это его лоб

так необычайно выдавался вперед и увенчан двумя очень длинными и тонкими, как ниточки, усиками. У таинственного существа, очень стройного собою, были красивые передние лапки и тонкие, почти незаметные крылышки, на которых (как подумала пчелка) далеко не улетишь. Но больше всего Майю поразили его непомерно высокие задние ноги, торчавшие над ним, как две огромные ходули. Весь он был зеленого цвета. В его хитрых глазках было выражение дерзости и удивления, но в них не было злости, а скорее — добродушие и миролюбие.

— Что вы так выпучили на меня свои очи, мадемуазель? — сердито произнес он, по-видимому раздраженный слишком пристальным взглядом Майи. Разве вы никогда не видели кузнечика? Или, может быть, вы высиживаете детей?

— Что за глупости вы говорите? — рассердилась пчелка. — Если бы я даже умела это делать, я никогда не позволила бы себе столь легкомысленно подражать священным обязанностям нашей царицы.

Лицо кузнечика приняло такое комичное выражение, что Майя, несмотря на свою досаду, не могла не рассмеяться.

— Ну и удивительная же вы, мадемуазель! — расхохотался в свою очередь и кузнечик.

Этот смех и поведение странного существа разгневали пчелку.

— Чего вы так радуетесь? Вы, кажется, серьезно думаете, что я могу класть яйца, да еще прямо тут, на лужайке?

Но в это мгновение раздался неожиданно какой-то треск, кузнечик воскликнул "опля!" — и исчез. Он взвился высоко в воздух, даже не используя свои крылышки, и по высокой дуге совершил безумно смелый, как показалось Майе, скачок. А через секунду он уже опять был рядом с ней на листке колокольчика, и пчелка даже не успела заметить, с какой стороны он на него вскочил.

Удивительный прыгун принялся рассматривать Майю со всех сторон, сзади и спереди.

— Да, — протянул он презрительно, — вы действительно не приспособлены для кладки яиц… Не волнуйтесь, мадемуазель, — продолжал он, видя, что пчелка сердито повернулась к нему лицом. — Вы, если не ошибаюсь, оса?

— Нахал! — сердито воскликнула оскорбленная этой дерзостью Майя.

Но кузнечик опять крикнул "опля!" — и был таков.

— Нет, этот грубиян окончательно расстроил меня, — сказала сама себе пчелка и решила улететь.

Слыханное ли дело? Такого оскорбления ей еще никто никогда не наносил. Принять ее за осу, за представительницу этого разбойничьего бродячего народа! Возмутительно!

Но в эту минуту кузнечик снова очутился возле Майи.

— Мадемуазель, — проговорил он, поворачиваясь к ней, причем его задние ноги изобразили часовые стрелки, когда они показывают половину седьмого. — Мадемуазель, вы должны меня извинить, если я время от времени так странно и неожиданно прерываю разговор. Но я не виноват: это находит на меня как-то сразу, и я должен прыгнуть, скакнуть куда глаза глядят… А вы умеете прыгать? — вдруг задал он ей вопрос, и его рот растянулся в широкую улыбку.

Майя невольно засмеялась.

— Кто вы такой? — спросила она. — Вы обладаете удивительным свойством раздражать всех,

кто с вами разговаривает.

— Что делать! Все уж меня знают таким, — ответил он и состроил при этом такую смешную гримасу, что пчелка не могла понять, говорит ли он серьезно или смеется над нею.

— Я здесь иностранка, — вежливо заметила Майя, — иначе я, конечно же, знала бы вас. Но прошу вас запомнить, раз и навсегда, что я не оса, а принадлежу к благородному семейству пчел.

— Да ведь это одно и то же! — воскликнул кузнечик.

— Вы — невежда, — с трудом сдерживая негодование, сказала Майя. Потрудитесь при удобном случае внимательно рассмотреть осу.

— Зачем? — небрежно ответил кузнечик. — К чему искать различия, которые существуют только в воображении? Вы летаете, жалите и не умеете прыгать. Оса — тоже. В чем же разница?.. Опля! — И он снова исчез.

"Ну, пора убираться прочь", — подумала пчела, но не успела она расправить крылья, как собеседник снова очутился возле нее.

— Завтра будут соревнования кузнечиков в саду пастора Зюнделика, сказал он. — Не желаете ли получить входной билет, мадемуазель? У моей старухи осталось еще два, и я полагаю, что она не откажет уступить один вам. Я надеюсь побить завтра рекорд.

— Меня это мало занимает, — ответила еще не оправившаяся от досады Майя. — Кто умеет летать, у того интересы — повыше.

Кузнечик громко расхохотался.

— Не зазнавайтесь, мадемуазель, — произнес он. — Летать умеют многие, а вот прыгать-то не всякий способен. Даже человек, и тот стремится к этому. На днях я видел, как пастор Зюнделик подпрыгнул почти на пол-аршина, желая хвастнуть своим искусством перед змеей, пересекавшей ему дорогу. При этом он даже трубку выронил и не нагнулся, чтобы ее поднять. А уж без трубки — какой это пастор! Вот до чего доходит честолюбие! Я знавал одного кузнечика, который подпрыгивал на высоту, в триста раз большую, чем его собственное тело… Вот, видите, теперь вы удивляетесь, молчите и, конечно, раскаиваетесь в своих легкомысленных заключениях! В триста раз выше себя! Кто другой решится на такое рискованное дело? Даже величайшее в мире животное — слон, и тот не в состоянии сделать такой прыжок… Ну, что же вы молчите, сударыня?

— Да ведь вы все время болтаете и не даете мне слова сказать! воскликнула Майя.

— Пожалуйста, говорите, — приветливо предложил кузнечик, крикнул "опля!" и снова пропал.

Пчелка, несмотря на свою досаду, опять рассмеялась. В своей жизни она не видела ничего подобного. С одной стороны, ее раздражали насмешки кузнечика, а с другой — она не могла не удивляться его опыту и большим познаниям. Правда, она расходилась с ним по вопросу о важном значении прыганья, но была в восторге от всего того, что узнала от него за эту краткую беседу. Жаль, что зеленый собеседник не мог долго усидеть на одном месте: иначе она забросала бы его вопросами.

Понимает ли он язык людей? Ведь он даже их имена знает! Она очень хотела его спросить об этом, если он еще раз вернется. А затем, было бы интересно узнать, что он думает о попытке приблизиться к человеку, познакомиться с ним в его собственном жилище.

— Мадемуазель! — позвал ее вдруг кузнечик, и она увидела, как соседний стебелек сильно закачался.

— Господи! — вздрогнула от неожиданности Майя. — Откуда вы опять взялись?

— Да я все время тут поблизости.

— Скажите, неужели вы постоянно скачете, сами не зная куда?