Приключения Реверса
Шрифт:
— Тогда о магии обмана?
— Нет, я не говорю о магии обмана. Но думаю.
— Я вас услышал, полковник. Вы консультировались с магами по поводу своих мыслей?
— В лагере только «горючие», а нанять профессионалов в такой области… Ну, они же все у Лироя на контроле. Не удивляйтесь, я прекрасно понимаю, что уже наговорил себе на хороший срок. Но, вы же на моей стороне? И вы знаете, за что нас зовут стелс пихотами?
Удивился я такому обозначению магов — «горючие». Это маги огня что-ли? А контроль над магами обмана наоборот, кажется мне вполне естественным. Я бы на месте главы секретной службы тоже так делал.
— Да,
— Нелепые сказки, комиссар. Рад, что мы так хорошо понимаем друг друга — сказал он и протянул мне руку. Так, в антибактериальной перчатке не считается же, да? И вообще один раз не пидорас… Короче, пожимаю руку и ухожу. Тем более что Ши уже давно закончила своё дело.
Остаток дня я провёл в библиотеке, за книжкой о богах и присущих им публичных ритуалах. Ничего похожего на рассказ Юнгерна я не нашёл, зато узнал немного об источниках доходов Вирджинии. Помимо сдачи своих жриц в наём она зарабатывает разработкой и поддержанием бюрократических систем для всех государств этого мира. Жрицы тоже занимаются главным образом бюрократией, да и вообще эта богиня покровительствует всем, кто классической ебле предпочитает еблю мозгов, если сильно упрощать и обобщать написанное в справочнике. Получается, что «зов судьбы» работает только по предоплате, это следует учитывать в дальнейшем.
Когда Кресания пришла ко мне вечером, я совсем не удивился, ведь это было частью плана.
— О, Кресания, заходите, должно быть сама судьба привела вас сюда.
— Да, это была судьба, как я сразу этого не поняла! — Ага, судьба, а вовсе не вскрытый отчёт об инциденте с участием разведчиков и одного бравого комиссара, который содержал неведомую шифровку для генерального штаба и маленькую приписочку о собранных трофеях.
— Прошу прощения за казарменный вид моего жилища, ещё не успел его как следует обжить. Располагайтесь в кабинете, прошу вас, я сейчас принесу нам чай, и, если изволите, печенье?
— Вы так добры, комиссар, я даже не понимаю, почему вашим именем пугают солдат!
О, подожди немного, стану чуть известнее и моим именем начнут детей пугать. Только настоящим, а не этим псевдонимом.
Заваривать чай я сильно отвык, а до упаковки пакетиками здесь прогресс ещё не дошёл. Хорошо хоть печенье заготовить не забыл. Я заранее знал, что увижу в кабинете, и предполагал, что до чая дело всё равно не дойдёт, но старался как мог. Девочке нужно дать время на разогрев, да и накладывать обманные чары на неё лишний раз не хочется, потому как второй дебаф снижает эффективность воздействия вполовину, то есть на каждую обманку останется по 17 единиц, а этого на такого монстра как Кресания может не хватить.
Когда я открыл дверь в кабинет, она сидела за моим столом и листала лежавшую там книгу — обычный атлас Кемоса, взятый мною в библиотеке. Увидев меня, жрица дёрнулась, но продолжила держать книгу в руках.
— Вы тоже любите картографию? — сказал я, комментируя её интерес к книге.
— Да, конечно! Особенно такие красивые карты, аккуратные и точные. Это очень хороший атлас, как и все работы Леоны Винченской. — Врёт. Плевать ей на карты, главное, чтобы буквы стройненькие и линии изящные. Сейчас нужно потихоньку начинать расставлять мою сеть лжи и надеяться, что её способность не сработает.
— Вы считаете карты
— Вы боитесь… Её? — она тоже говорит о судьбе как о живом существе? И стремается произносить имя? Да она ещё тупее пафосного ничтожества, которое я сейчас отигрываю!
— А разве может герой вообще чего-то бояться? Посмотрите, только за эту неделю я трижды спас этот лагерь, добыл информацию, способную переломить ход всей войны, и что получил взамен? Трофейную книгу?
Повисло молчание, и я, выдержав театральную паузу, продолжил:
— Герою не пристало жаловаться на судьбу. Вот поэтому я смотрю на карту, и ищу город, где судьба меня не найдёт! Как вы считаете, в Ватикане, под сенью Центрального храма, можно спрятаться от Судьбы?
— Нет. Там от судьбы точно не спрятаться, я проверяла.
— Проверяли? Вы тоже ищите… Свободу? — сказал я с придыханием на последнем слове. Если она ещё способна чувствовать неискренность, то я труп, потому как в свободу я верю ещё меньше, чем в богов.
— Да! Так приятно… — сказала она, переворачивая страницу — найти родственную душу!
— О, Кресания, вы не представляете как я рад! Все эти годы, я думал, что одинок в своём тайном стремлении! Возможно теперь, вместе, мы сможем обрести… обрести Свободу! — лучше бы жрице уламываться побыстрее, я почти физически чувствую боль от исторгаемой моим персонажем банальности.
— Вы так думаете? Я пыталась, со многими…
— То есть нас таких много?
— Да. Наверное, каждый избранный хоть раз задумывался о Свободе. Я даже видела одну книгу с советами… — она замолчала, глядя на меня. А это успех! Впервые она отвлеклась от источника своего извращённого наслаждения.
— Мы можем попробовать что-нибудь из этой книги?
— Это не просто книга, на самом деле. Это темнейший из гримуаров, выходящий за пределы обычного понимания зла…
— Я не боюсь!
— Это книга Хаоса.
— Я готов на всё ради Свободы!
— Чтобы пасть в Хаос нужно совершить что-то действительно страшное…
— Убить разумного? — в моём рейтинге нелюбимых слов «разумный» стоит на третьем месте, сразу за «Богом» и «Свободой». К сожалению, мир населяют мудаки, так что именовать всех без разбору разумными…
— Хуже. Нужно предать что-то очень значительное. Бога. Короля. Родину.
— Это… сложнее.
— Мы справимся. — сказала она с уверенностью.
— Вы намекаете на… — я одними глазами указал на койку.
— Вы комиссар и должны заботится о боевом духе лагеря также, как я должна блюсти свою связь с богиней. Если вы оборвёте… ЭТО, армия лишится связи и порядка. А мы погрузимся в Хаос.
— Ради Свободы, я готов.
Я взял её сзади, в коленно-локтевой. Она листала отмеченный обманом атлас всё это время, заставляя меня сомневаться в причинах её томных стонов. Я принципиально не засекал время, но когда всё закончилось она рухнула на кровать без сознания, хотя я нисколько не устал. Пульс Кресании замедлялся, как и дыхание, я отнёс её домой, в выделенную ей комнату, застелил кровать окровавленной простынёй и положил рядом с кроватью набор свечей, одну из которых сломал. Интересно, расследовать её гибель тоже поручат мне?