Приключения Семена Поташова, молодого помора из Нюхотской волостки
Шрифт:
В ту ночь, последнюю из проведенных Петром в монастыре, произошло еще одно событие. Безродный холоп Василий Босый, приговоренный на вечное заточение, бежал из своей каморы. Переодевшись в мирское платье, он вырезал замок, проник в подземелье и через старую оружейную палату выбрался на монастырский двор. В суматохе, вызванной подготовкой к отплытию, Василий Босый взял карбас и поплыл к кораблям. Утром никто не обратил внимания на молодого мужика, выполнявшего вместе с другими матросскую работу, — много таких мужиков было собрано по всему побережью Белого моря.
Так, вместе с солдатами, матросами, монахами, пушками, прочим оружием и съестными припасами, Петр взял с собой в поход человека, который собирался вздеть его на рогатину.
НЮХОТСКИЙ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
У ВАРДЕ-ГОРЫ
С полудня сержант Преображенского полка, Михаил Щепотьев, находился на Варде-горе. Наблюдая через подзорную трубу за горизонтом, он в то же время следил за движением прилива: на его глазах широкие отмели и каменистые корги быстро заливались мутными волнами, Щепотьев видел, как вода, покрывая камни, некоторое время над ними бурлила; и, когда камни совершенно скрывались и об опасности, казалось, ничего больше не предупреждало, — только опытный глаз помора мог бы определить, что здесь затаилась корга.
Полный прилив приходился на вторую половину дня; к этому времени следовало ждать корабли. Щепотьев послал Петру на Соловецкие острова «описание Нюхотской пристани»; он знал, что на корабли взяты поморские кормщики, а эскадру ведет вице-адмирал Корнелий Крюйс, которого царь весьма ценил.
Через подзорную трубу Щепотьеву хорошо был виден небольшой островок Рис-луда [32] , куда сержант отправил в карбасе человека встретить корабли; дальше находилась Ламбас-луда и Ропаки и открывалось море, откуда корабли и должны были прийти. Но горизонт долгое время оставался чистым. Только в четвертом часу внезапно на нем возникло судно, за ним второе, третье, четвертое, пятое, и вскоре появилась вся эскадра, состоявшая из тринадцати больших кораблей. Они шли под парусами и быстро приближались к Рис-луде.
32
В некоторых исторических описаниях Рис-луда именуется горой, подобно Варде-горе. Это не совсем точно: Рис-луда — небольшой островок.
Карбас с Рис-луды пристал к флагманскому судну, после чего на эскадре начали обмениваться сигналами. Все корабли развернулись против ветра и стали на якорь: вице-адмирал опасался к ночи маневрировать вблизи неизвестного берега, а поморским кормщикам он, вероятно, не доверял.
Только одно судно, сбавив паруса, направилось в сторону Варде-горы. Было оно для Белого моря необычным, с двумя очень высокими, несколько склоненными назад мачтами и с далеко вынесенным бушпритом. Это, знал Щепотьев, двадцатипушечная яхта «Транспорт-Ройаль», которую подарил Петру король во время пребывания русского царя в Англии.
Яхта приблизилась к Варде-горе. Щепотьев через подзорную трубу разглядел на корме, возвышавшейся над палубой, высокую фигуру Петра, а ближе к носу — низенького человека в большом парике, увенчанном треугольной шляпой; это и был сам вице-адмирал Корнелий Крюйс.
Щепотьев понял, что яхта идет прямо на Сельдяную коргу; нужно было немедленно предупредить об опасности. Не успел он этого сделать, как увидел, что к вице-адмиралу подбежал человек в высоких рыбачьих сапогах и, показывая туда, где под водой была скрыта корга, о чем-то говорил.
Вице-адмирал сердито затопал ногами, сунул подзорную трубу под мышку и отвернулся. Тогда человек в высоких рыбачьих сапогах подскочил к мачте и, выхватив нож, перерезал лопарь [33] . Большой парус грот-мачты опустился и стал чертить краем по воде. От мачты человек в высоких сапогах кинулся к корме,
33
Лопарь — снасть, поднимающая парус.
34
Пертулин — снасть, при помощи которой якорь крепился к борту.
Щепотьев не сводил трубы с палубы яхты. По указанию вице-адмирала, человека, остановившего судно, схватили двое солдат. С кормы в это время приближался большими шагами царь. Размахивая подзорной трубой, вице-адмирал пытался ему что-то сказать. Но Петр, отстранив его рукой, подошел к схваченному человеку.
Далее, увидел Щепотьев, Петр отослал солдат и одобрительно похлопал по спине человека, вовремя остановившего яхту. Сделав это, Петр вернулся на корму. Вице-адмирал в волнении сдвинул на затылок вместе со шляпой свой большой парик, широким платком вытер лоб, после чего надвинул парик и шляпу на место. Все это его, очевидно, успокоило. Как и царь, он похлопал по спине человека, остановившего яхту. Только Петр сделал это наклонившись, а вице-адмиралу пришлось для этого приподняться на цыпочки.
Щепотьев никогда раньше не видел человека, так смело спасшего царскую яхту. С ним на Варде-горе был тот самый Гришка Гореликов, который год назад привозил его сюда в карбасе. Сунув подзорную трубу в руку Гришке, Щепотьев спросил, не знает ли он стоящего на палубе человека в высоких сапогах.
Гореликов навел трубу и удивленно воскликнул:
— Семен Поташов!?
На следующее утро к Варде-горе подошло небольшое судно с крестом на мачте. Это приплыл архимандрит Фирс с соборными старцами. Среди них был казначей обители и новый келарь, — старый келарь находился в это время уже в каморе под Корожной башней, на месте боярина Ягубовского.
Судно привезло соленую рыбу, оленьи туши, муку, печеный хлеб, а у казначея имелась кожаная сума с казной обители.
Архимандрит увидел, что к кораблям подходят пустые карбасы, возвращавшиеся на берег тяжело нагруженными. Там уже были свалены кули с продовольствием, стояли сухопутные пушки на больших колесах, обозные телеги, повозки для царя и свиты и многое другое, необходимое в походе. Корабли разгружались солдатами, а на берегу работали беломорские мужики.
Разгруженные корабли отводили к Рис-луде. Лишь два малых фрегата, только что выстроенные и оснащенные на верфи Избранта под Холмогорами, именовавшиеся «Курьер» и «Святой Дух», были подведены ближе к берегу. С них сняли всё, вплоть до каменного балласта, «раздели» стоячий такелаж и «выдернули» мачты. На берегу сколачивали большие салазки, с помощью которых предполагалось тащить фрегаты сухим путем.
Архимандрит видел, что на судах распоряжается вице-адмирал, а на берегу — сержант Щепотьев. Сам же Петр с царевичем Алексеем и частью придворных еще утром, не ожидая прилива, отправился пешком в Нюхотскую Волостку.
Никогда еще, знал архимандрит, у Варде-горы не собиралось столько кораблей и не было согнано так много народа. И давно уже, с горечью думал архимандрит, обитель не подвергалась такому опустошению. Царь увез всех мирских трудников, а вместе с ними и молодых монахов; царь забрал едва не все продовольственные запасы, а теперь приходится отдавать и деньги. Царь распорядился привести в порядок все тюремные помещения и выстроить новые; он даже указал, в каком месте, а на Заяцком острове, около которого стояла эскадра, возвести церковь. Взамен всего этого царь подтвердил преимущества, какими пользовался монастырь на Белом море, и, что было особенно важно Фирсу, предоставил ему по своему усмотрению расправиться с отцом келарем.