Приключения Семена Поташова, молодого помора из Нюхотской волостки
Шрифт:
Петр отплыл в южную часть Онежского озера, к реке Свири. Река эта соединяет Онежское озеро с Ладожским. Там, где из Ладожского озера вытекала река Нева, стояла неприятельская крепость Нотебург, выстроенная еще новгородцами. Освобождение этой крепости было целью похода Петра. Цель эта осталась для неприятеля неведомой: молодой помор из Нюхотской Волостки сумел сберечь тайну.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
СМЕРТЬ ТЕРЕНТИЯ ПОТАШОВА
Больше недели дула морянка. Тучи
К тому времени войско Петра находилось уже далеко. Жители Волостки начали возвращаться из сузёмка, гоня перед собой убереженный скот. По новой дороге изредка проходили отряды солдат, скакали гонцы. Ни те, ни другие ничего не отбирали, довольствуясь только ночлегом.
Люди вытаскивали спрятанное имущество, раскапывали ямы, где хранились овощи, ловили рыбу, собирали ягоды, надеясь кое-как перебиться зиму. И вдруг появились монахи.
Приплыли они на двух судах в самую непогоду. Жителям Волостки показалось, что монахи эти, словно черные птицы, выпали из низко проносившихся туч.
Жители Волостки были крестьянами Соловецкого монастыря. Соляные варницы, морские промыслы и рыболовные тони, сенокосные угодья, лес и, наконец, земля принадлежали монастырю. За пользование всем этим люди должны были или отрабатывать монастырю или отдавать часть добытого монахам.
На всех людей велись долговые записи, и от этого никто не мог освободиться: за умершего расплачивался не только сын, но и внуки. Монастырь посылал государю за своих крестьян подати и крепко держал их в своей кабале.
Терентий Поташов не только откупался от монастырских приказчиков подарками, но и вел с ними торговлю. Думая облегчить свою участь, люди Волостки обращались за помощью к «лучшему промышленнику» и попадали в двойную зависимость. И сейчас они стали просить денег, чтобы откупиться от монахов. Но Терентий Поташов деньги давал только под хороший залог. Люди не знали, что им делать: закладывать было нечего. И тогда монахи кинулись шарить по избам. Они забирали все, имевшее хоть какую-нибудь ценность. Уходя, они говорили, что за людьми осталось еще столько-то и столько-то долга, — монастырская кабала была безысходной.
В Волостку прислали нового попа, отца Иннокентия. Человек этот не походил на Аркашку-Шалберника. Первым делом он заставил привести в порядок церковь, — из монастыря привезли новую утварь и новопечатные книги. Новый поп принялся искоренять в Волостке раскол.
Пока монахи обирали жителей Волостки, монастырский приказчик проживал в доме Терентия Поташова. Монастырь давно зарился на его богатство, к тому же и за него платили государю подати. Но приказчик понимал, что разорять «лучшего промышленника» монастырю не выгодно. Это было известно и самому Терентию Поташову. Порешили на том, что «лучший промышленник» отдает монастырю быка с кольцом в носу — в монастыре такого быка не было, а Терентию Поташову он как будто и не к лицу.
Дарья и ее мать тоже вернулись с Укк-озера. Они могли не горевать: корова, которую удалось сберечь, даст им возможность прожить зиму безбедно. К тому же в яме была закопана репа, имеются еще ягоды и можно ловить
Снова скрыться в сузёмке ни Дарья, ни ее мать не успели. И главное, не смогли спрятать корову. Мать Дарьи валялась в ногах монастырского приказчика, но ничего не помогло. На глазах у отчаявшейся женщины корову зарезали и тут же содрали с нее шкуру. Дарья смотрела на все это стиснув зубы. Она ненавидела и монахов и монастырь. Но она не плакала.
Оставшись без кормилицы, мать Дарьи кинулась за помощью к Терентию Поташову, который был ей сродни. И хотя «лучший промышленник» всем отказывал, матери Дарьи денег дал. Сделал он это в расчете прибрать к рукам Семена, когда тот вернется. Терентий Поташов заготовил расписки, под которыми мать Дарьи должна была в присутствии попа Иннокентия поставить кресты.
Все, что монахи набрали в Волостке, они погрузили на оба судна. Втащили на палубу и удивленно мычавшего быка. Не дожидаясь, пока утихнет непогода, монахи отправились в монастырь. На полпути бык отвязался, прыгнул за борт и поплыл. За ним попробовали погнаться, но бык был не из лучших пловцов и пошел ко дну.
Семен возвращался в Волостку по проложенной беломорскими мужиками дороге; он шел скрываясь от людей, словно вор или убийца. Если встречались солдаты, он прятался в кустах. У каждого опустевшего лагеря стояли могильные кресты, которые не успели еще от непогоды потемнеть.
Семен шел долго, а когда не хватало больше сил, опускался где-либо под деревом, забываясь в недолгом сне. Просыпался он от пушечной пальбы, хотя никаких фрегатов уже не было и все это ему только чудилось. Он поднимался на ноги и брел дальше.
Измучившийся, голодный и оборванный, Семен впотьмах пробрался в свой дом. Мать встретила его радостными возгласами, но, когда, засветив лучину, увидела, каким стал ее сын, расплакалась.
Она собрала ему все, что у нее было поесть, затопила баню. Семен вымылся, поел и забрался на печку. Сон его и сейчас был беспокойным. То ему представлялось, что он снова в монастыре и архимандрит кричит, что нужно идти пытать боярина; то на опушке леса дерутся два чужеземца, господин Памбурх и господин Патвард, и оба протыкают друг друга насквозь шпагами; то вдруг на него надвигаются фрегаты и бежать некуда; то во весь рост встает Петр с глазами навыкате, а из-за деревьев Василий Босый кричит: «Антихрист, антихрист!»… И просыпался Семен снова от пушечной пальбы.
Отдохнув и немного придя в себя, Семен рассказал своей матери обо всем, что с ним произошло. Он не скрыл от нее, что сперва устроил побег, а затем убил Василия Босого, когда тот кинулся на Петра с рогатиной. После этого он от Петра убежал. Сделал он это не потому, что испугался или разлюбил Петра: Петр остался для него таким же замечательным человеком, как и раньше, и если бы нужно было, он еще раз выстрелил бы в Василия Босого. Но остаться с Петром, после того, как из-за него пришлось пролить кровь человека, Семен не мог. Семен объяснил матери, что не считает себя перед Петром виноватым: он выпустил Василия Босого, но он же его и убил.