Приключения Шерлока Холмса против Ната Пинкертона в России

Орловец П.

— задал вдруг вопрос Шерлок Холмс.

— Совсем нет.

— Неужели?

— Я вас уверяю! — ответил удивленно Нат Пинкертон. — Я осматривал его самым подробным образом и не нашел ни того, ни другого.

Лицо Холмса приняло сосредоточенное выражение.

— Вы хорошо осматривали его? — спросил он.

— Хорошо.

— Так-с… Ну, а скажите, пожалуйста, где находится в настоящий момент преступник?

— Авсеенко?

— Да.

— Он арестован.

—

Здесь?

— Здесь!

— В таком случае, хотел бы повидать его, — попросил Шерлок Холмс. Нат Пинкертон пожал плечами.

— Если угодно! — произнес он, и едва заметная улыбка скользнула по его губам.

— В таком случае, пойдемте, дорогой Ватсон! Жандарм нас проводит, — сказал Холмс, обращаясь ко мне.

Он вежливо раскланялся с американцем и мы вышли из буфетного зала.

Подозвав жандарма, Шерлок Холмс показал ему свое удостоверение и попросил проводить нас к месту предварительного заключения Авсеенки.

Жандарм беспрекословно исполнил его требование.

Мы вышли со станции, прошли в поселок и вскоре очутились перед местным волостным правлением. В этом доме было арестное отделение и Шерлок Холмс прямо прошел туда.

По приказанию жандарма, стражник отпер камеру, в которой содержался сторож.

Мы вошли.

Авсеенко, невзрачный, вихрастый мужиченко, сидел в углу на скамейке.

Голова его была низко опущена, руки сжимали одна другую.

И весь его вид представлял картину величайшего уныния.

На грохот двери он поднял голову.

И вдруг робко поднялся с места.

— Ты Авсеенко? — спросил его Холмс.

— Так точно! — хрипло ответил сторож.

— Ну, так вот что, Авсеенко! — заговорил Холмс. — Как же это ты, с таким честным лицом, и вдруг пошел на такое пакостное дело?

Сторож вдруг бултыхнулся на колени.

— Батюшка, спаси! — завопил он.

— Как спасти? — строго спросил Холмс.

— Не виноват я! Не брал я никаких денег! — душу надрывающим воплем разразился сторож.

— Встань! — приказал Холмс.

Он повиновался.

— Ведь улики против тебя? — сказал Холмс.

— Выслушай меня, барин! — простонал Авсеенко.

— В чем дело?

— Сделай милость, выслушай!

— Ну, говори.

Сторож несколько минут собирался с мыслями.

Он переминался с ноги на ногу.

Чесал в затылке.

Мычал.

И, наконец, довольно сбивчиво заговорил.

V.

— Был я в этот проклятый день дежурным…

— По вокзалу? — спросил Холмс.

— Да. Поезд, значит, отправили, а мне домой понадобилось…

— Зачем? — спросил Холмс.

—

Брат ко мне из деревни приехал. Ну, думаю, до следующего поезда еще три с лишним часа… Делать нечего в пустом вокзале, дай, думаю, пробегу.

Он сопнул носом и продолжал.

— Прихожу домой, а брат уж и водочки с закуской приготовил. Я пью мало. Хмелею я быстро! Стал было отказываться, а он уговаривает.

Авсеенко тряхнул головой.

— Ну, не выдержал и выпил! Сперва одну рюмку, потом другую, ну, и пошла писать.

— И нализался?

— То-то! Напился и заснул.

— А на станцию пьяный ходил?

— Нет, не ходил, барин!

— Как же, говорят, что видели тебя!

— Врут, барин, врут, — застонал мужиченко слезливо. — Все на меня наврали! Опутали меня кругом словно темным лесом, а я из него и выбраться никак не могу!

— Ну, ну, говори дальше! — серьезно произнес Холмс.

— Да что же говорить-то?

— Все, что было!

— Заснул значит я, вдруг слышу, будят. Вскочил — гляжу, жандарм и этот сыщик высокий…

— И тебя арестовали?

— Связали и повели.

Авсеенко махнул безнадежно рукой и договорил:

— Стали допрашивать! А что я скажу? Мне говорят, что я ограбил, а я отродясь чужой копейки не брал! Как же это так?

Физиономия Авсеенки выражала такую неподдельную искренность, что положительно невозможно было поверить, что этот человек был грабитель.

Видимо, и Холмс думал то же самое.

И когда он задал ему следующий вопрос, голос его звучал мягко и ласково.

— У тебя одни сапоги?

— Одни-с! — ответил, недоумевая, сторож.

— А старые?

— Старые уже давно продал.

— Кому?

— Татарину. Махметка тут ходит к нам, старыми вещами торгует.

— А давно ты ему их продал?

— Да с месяц тому назад!

— И не врешь?

— Чего же мне врать-то? — с недоумением и некоторой обидчивостью произнес сторож. — Я, барин, в жисть свою никогда не врал, так и теперь врать не буду. Да коли хотите, то и спросить можете! Он тут неподалече в крайней избе живет и всех нас знает.

— А ну-ка, сними свои сапоги! — приказал Холмс.

Авсеенко разулся и протянул свои сапоги Шерлоку Холмсу.

Внимательно осмотрев их, Холмс произнес:

— Подковки-то целы!

— Целы, батюшка, целы!

— Ну, а теперь покажи мне руки.

— Чего? — не понял мужик.

— Руки покажи!

Авсеенко протянул Холмсу свои грубые, покрытые мозолями руки.

Одну за другой Холмс осмотрел их до локтя.

Но и этот осмотр не удовлетворил его.